|
|
Закон как форма права
Закон как форма права
МОСКОВСКИЙ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. М.В. ЛОМОНОСОВА
ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
КАФЕДРА
ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
И ПОЛИТОЛОГИИ
ЗАКОН КАК
ФОРМА ПРАВА
Курсовая работа
студента II курса
дневного отделения
Доброчинского Д.П.
Научный руководитель
кандидат юридических наук
Орехова Т.Р.
Москва
2001
План работы:
I.
Введение
II.
Закон – источник
(форма) права
1.
Понятие источника (формы)
права
2.
Виды форм права, их роль в
различных правовых системах с точки зрения соотношения с законом
3.
Роль закона в правовых
системах
4.
Понятие закона, его
основные признаки
5.
Классификация законов
6.
Современные проблемы
законотворчества
7.
Толкование закона
III.
Заключение
IV.
Список
использованных источников и литературы
Введение
В
современном обществе люди и различного рода их объединения постоянно
соприкасаются с правилами (нормами), зафиксированными в законах и подзаконных
актах – с их требованиями, запретами и дозволениями, с необходимостью их
соблюдения, исполнения и применения, с теми последствиями, которые наступают
при их нарушении. Каждое государство устанавливает в общественных отношениях
определенный порядок, который с помощью законодательства и законности
формулирует их в правовых нормах, обеспечивает, охраняет и защищает.
Законодательство охватывает большинство сфер человеческой деятельности,
расширяет границы своего регулирующего воздействия на общественные отношения по
мере усложнения социального бытия, непосредственно сопровождая людей в их
общении друг с другом.
Сейчас в нашей
стране взят курс на формирование правового государства, что, несомненно,
связано с повышением роли в государственной и общественной жизни основного
юридического источника (формы) российского права – закона. Как известно,
отражая в концентрированном виде социальные интересы, закон выступает главным
регулятором общественных отношений, гарантом прав и свобод гражданина. Он
служит важнейшим средством преобразований в экономической, социальной и иных
сферах и одновременно способствует стабилизации, устойчивости общественной
обстановки. Закон устанавливает легальные рамки деятельности всех
государственных и общественных институтов, занимает ведущее место в правовой
системе, поскольку его юридическая сила определяет динамику и содержание всех
остальных правовых актов, называемых поэтому подзаконными актами.
В то же время
следует отметить, что в сфере источников (форм в юридическом смысле)
российского права в настоящий момент происходят сложные, во многом стихийные и
неоднозначные процессы. Правовая реформа внесла в эту область правовой системы
большую неопределенность, даже анархию, чудовищное размножение одних и
вымирание других, не менее ценных видов актов. Беспорядок и произвол царят в
сфере индивидуального регулирования, которое свободно попирает
законодательство, включая конституционное, в еще больших масштабах, чем это
было характерно для прежней, в известной мере контролируемой ситуации 70-х
годов.
Длительное время
статус и значение закона в общественной правовой системе принижались,
выхолащивались потоками подзаконного и ведомственного нормотворчества. В
настоящее время мы, вероятно, находимся ещё в самой начальной стадии
восстановления прав закона как реального, а не сугубо формального источника
права. На пути этого восстановления сейчас выявился ряд проблем, правильная
постановка и разрешение которых будет способствовать возрождению роли закона в
отечественной правовой культуре. Для того чтобы правильно определить и
разделить эти проблемы следует обратиться, прежде всего, к рассмотрению
основных вопросов теории закона, чему и посвящена данная работа.
Закон как форма (источник) права
Понятие форм (источников) права
Право появляется с
возникновением государства, т.е. с возникновением в обществе власти, способной
силой принуждения побудить подчиненных ей лиц исполнять обращенные к ним
повеления. Для того чтобы право осуществлялось, необходимо дать подчиненным
лицам возможность ознакомиться с содержанием воли государственной власти, без
всякого сомнения, в ее подлинности. Следовательно, воля государственной власти,
как бы последняя не была организована, должна выразиться во вне в определенной
форме. Подобные формы выражения и закрепления положительного права, которые
имеют значение обязательных средств ознакомления с его содержанием, и
составляют то, что в правовой теории и практике получило название источников,
или форм права.
В правовой теории
до недавних пор значительное место занимала дискуссия о правильности терминов,
обозначающих соответствующие понятия – “источник права” или “форма права”.
Каждый из этих терминов имеет как свои достоинства, так и недостатки.
Чаще всего
использовался термин “источник права”, который при этом определялся в самом
общем виде как форма выражения права. Один из пионеров исследования понятия
“источник права” в советской правовой теории С.Ф. Кечекьян обращал прежде всего
внимание на то, что под источником права следует понимать специфическую
(особую) форму изъявления воли и придания ей значения общеобязательной нормы.[1] Действительно, углубленный
анализ приводит к дифференцированному рассмотрению формы права, в частности
формы правовой нормы. Наряду с внутренней формой можно выделить внешнюю форму
правовой нормы, являющейся “выражением вовне внутренне организованного
содержания ее”.[2]
Именно внешнюю форму выражения права обычно и называют источником права.
Керимов Д.А. при этом уточняет: “Источником права в так называемом формальном
смысле”.[3]
П.Е. Недбайло подчеркивал при этом другую сторону понятия источника права. Он
обращал внимание на то, что правовые нормы “устанавливаются в определенных
формах, служащих формальным основанием их общеобязательности”.[4] Именно эти формы придают
содержащимся в них правилам, отмечал Недбайло официальное, нормативное
значение. Поэтому эти формы и называются “источником права” в формальном
(юридическом) смысле.
Таким образом,
источником права признавалась форма объективизации правовой нормы. Причем
только объективированная (“в определенной форме”) норма становится
общеобязательной, правовой нормой, реализация, которой обеспечивается
соответствующими средствами государственного воздействия. Норма права не
существует и не может существовать вне источника права – оболочки бытия правовой
нормы. Такой же точки зрения придерживались С.А.Голунский Е.Ф.Кечекьян, М.С.
Строгович, С.Л.Зивс. Последний, говоря об использовании термина “источник
права” указывал на то, что этот термин имеет одно существенное преимущество: он
является специальным и условным, и соответственно не претендует на предельную
точность, но он является удобным в употреблении.[5]
В связи с этим, он подчеркивал, что одним из следствий дискуссии о понятии
источника права, которая носила преимущественно терминологический характер,
явилось то, что многие авторы, не желая отказываться от использования понятия
“источник права”, пытались иногда употреблять самые различные уточняющие характеристики.
Так, говорили об “источниках права” в юридическом смысле, о “специальном”
значении понятия “источник права”, об источниках – “в прямом”, “в узком”
значении, нередко говорили о “формальных” источниках права. Со своей стороны,
Зивс также предложил более точный вариант определения понятия “источник права”
как “источник норм права”, аргументируя тем, что речь идет именно о внешней
форме выражения правовой нормы. При этом он считал, что подобное уточнение
может исключить критику в “двойственном” понимании источника права как
“источник права в материальном смысле” (материальные условия жизни) и
одновременно с этим как “источник права в формальном смысле” (формы
объективного выражения и закрепления обязательности правовых норм).[6]В отраслевых юридических науках
термин “источник права” сохранил своё значение. Со временем и в теории права
происходит “восстановление в правах” старого понятия.[7]
Подобный подход к
пониманию “источника права” породил многочисленную критику, которая, в
принципе, в основном была направлена против употребления термина “источник
права” в условном (“формальном”, “юридическом”) смысле. Так, например,
Александров Н.Г. считал, что указанный выше распространенный подход к пониманию
источника права является абстрактно-схоластическим. Он утверждал, что под
источником права следует понимать “вид деятельности государства, заключающийся
в установлении юридических норм”. Он писал: “источник права особый акт
волеизъявления, который не следует отождествлять с объективированной волей”.[8] Соответственно этой точке
зрения, Александров выделял в качестве источников права “законотворчество,
судебную и административную практику”. Таким образом, Александров обращал
внимание на другой смысл термина “источник права”, который заключается в
отображении субъекта правотворчества (государство), его деятельность,
организационные формы принятия правового акта (акт волеизъявления,
правотворческое решение).
Кроме того,
указывалось, что термин “источник права” можно рассматривать и с точки зрения
источника, порождающего или объективно обуславливающего возникновение правовых
норм, т.е. как причины возникновения правовых норм. В таком контексте источник
– не “форма выражения”, а корень, исток возникновения, укрепления и развития
тех или иных форм права или даже целых правовых систем. Это понимание,
безусловно, должно раскрываться при характеристике сущности, содержания права,
как и любого иного общественного явления. Такое понимание “социальных
предпосылок” права (материальных, социально-психологических, политических,
нравственных) важно для юриспруденции, но оно несопоставимо с понятием
юридического источника (формы) права, о котором идет речь при изложении данной
темы.
Возникшее
терминологическое неудобство можно было бы разрешить, заменив термин “источник”
(в смысле формы права) непосредственно термином “форма права”. Но такое
предложение вряд ли приемлемо. Поскольку термин “форма права” тоже многозначен:
под “формой права” понимаются и внутренняя структура системы права
(разграничение права на отрасли и институты), и внешняя форма выражения
правовых норм (нормативно-правовой акт, его статьи), также особенности языка
законодательства, его систематизация и т.п., советский теоретик права
Б.В.Шейндлин насчитал пять значений термина “форма”, применяемых к праву. Свою
работу, где исследовалась эта проблема – “Сущность советского права”, он
написал в 1959 году, а в то время не были ещё известны некоторые современные
аспекты широкого понимания права. Не были развиты тогда и исследования о
законодательной технике.
Но не стоит
думать, что спор о правильности применения терминов “источник права” и “форма
права” являлся специфическим спором советского времени. Подобного рода мнения о
необходимости точного определения терминов высказывались ещё дореволюционной
русской теории права. Так, например, Н.М.Коркунов видел значение понятия
“источник права” прежде всего в том, что “с его помощью всякий может определить
наперед, с возможной точностью, при соблюдении каких обязательных правил он
может быть обеспечен от притязания со стороны других… Именно эти формы
объективирования юридических норм, служащие признанием их обязательности…
называются источниками права”.[9]
При этом он отличал такое понятие “источника” от силы, творящей право,
поскольку законодатель непроизвольно творит право, а также субъективного
правового сознания и таких понятий как “природа вещей”, “справедливость” и даже
от “науки права”, поскольку понимание этих категорий разными людьми различно и
само по себе не может служить мерой общеобязательности. Аналогично, объясняли
значение понятия “источник (форма) права” Е.Н. Трубецкой, В.М. Хвостов.
Напротив, Г.Ф. Шершеневич, признавая, что название источника права издавна
носят те формы, в которых выражаются нормы права, предпочитал термин “формы
права”.
Из всего
вышеизложенного видно, что, несмотря на различные точки зрения относительно
всех возможных значений понятий “формы права” и “источника права”, мнения
авторов сходятся в одном: термины “форма права” и “источник права”
употребляются при освещении данной темы в одном и том же значении внешней формы
объективизации, выражения права или нормативной государственной воли.
Таким образом,
юридическими источниками, или формами права следует считать “…официальные формы
выражения и закрепления (а также изменения или отмены) правовых норм,
действующих в данном государстве”.[10]
Именно с таких позиций мы и будем рассматривать источники (формы) права в
данной работе.
Виды форм (источников) права и их роль в различных правовых
системах
История развития
права, и в частности анализ современных тенденций в праве, показывает, что
содержание права может найти свое выражение в различных, но не в любых формах.
Определенное содержание вовсе не может быть заключено в любую юридическую
форму. Выбор содержания и формы правовых норм зависит от объективных
предпосылок. Вместе с тем выбор конкретной формы права и наделение ее
определенной юридической силой зависит также и от воли государственной власти,
представленной соответствующим нормоустанавливающим органом.
Чтобы определить
различие источников права, необходимо обратиться к строению юридической нормы.
В каждой норме права можно обособить содержание и повеление. Первая часть
описывает то повеление, которое вменяется гражданам, вторая часть предписывает
держаться этого поведения. Это теоретическое различие чрезвычайно важно для
понимания источников права, Например, проект закона тождественен по содержанию
с законом, но у него недостает второго элемента, присоединение которого
превращает проект в закон, т.е. в источник (форму) права. Также в отношении
решения спорного вопроса. Оно может оказаться одинаковым и в толковании ученого
юриста и в толковании высшего суда. Различия между ними по существу с
юридической точки зрения нет до тех пор, пока государственной властью не будет
придана обязательность тому или другому. Прежде всего, государственная власть
может самостоятельно, от своего имени выработать и объявить содержание нормы в
форме закона, но весьма возможно, что государственная власть предоставит другим
выработать содержание и ограничится тем, что наделит его своей санкцией и тем
придаст созданным нормам юридический характер. Кому будет предоставлена
выработка содержания норм, зависит от усмотрения государственной власти. Кроме
нее никто в обществе не может придать своим нормам юридически обязательный
характер и, следовательно, никакие формы выражения норм не могут без воли
государственной власти иметь значение источников (форм) права.
Соответственно в
зависимости от усмотрения государственной власти источники права могут быть
весьма различны, различаясь по времени, месту и юридической силе.
Государственная
власть может разрешить своим органам, например судам, применять те нормы,
которые выработались силой бытовых отношений в общественной среде. Нормы
обычного права, хотя и создаются помимо участия государственной власти в
выработке их содержания, но юридический характер приобретают по воле
государственной власти. Это не самостоятельный источник права как закон, а
производный. Этому взгляду, по-видимому, противоречит то обстоятельство, что содержание
некоторых норм обычного права старее самой государственной власти. При этом
довольно частом возражении упускают из виду, что нормы общежития могут
возникнуть и существовать задолго до превращения их в нормы права, без
изменения содержания. Превращение же “обычных” норм в юридические возможно
только с появлением государственной власти. Еще менее состоятельно возражение,
основанное на том, что содержание норм обычного права создается без ведома
государственной власти, а потому и не может зависеть от ее воли. Но, если
власть не знает, что выработалось или вырабатывается, то зато она выразила свое
желание, чтобы выработанное применялось к жизненным обстоятельствам и
предоставило ему свою защиту. Есть и другие случаи, где государственная власть
не участвует в выработке содержания, но где несомненно, что сила норм
основывается на авторитете государственной власти.
Таковы случаи,
когда государственная власть предоставляет вырабатывать содержание норм
научному правоведению, как это было в римской империи. Не само по себе научное
правоведение является источником права, а вследствие выраженной воли
государственной власти. Римским императорам угодно было придать содержанию
сочинений некоторых юристов значение источника права и наука выступила в этой
роли. Точно также в новое время, особенно в XIV–XVI вв., в Западной Европе
обращались к юридическим факультетам за разрешением спорных вопросов, и таким
решениям придавалась обязательная сила. Ни одно из современных государств не
издало такого закона, как постановление императора Валентиниана III 426 г., и
научное правоведение, соответственно, сейчас не является источником права.
В истории роль
источника права принадлежала также судебной практике. Современные государства,
как правило, отказывают ей в этом значении, без воли государственной власти,
как уже было сказано выше, источники права немыслимы.
Помимо этого
выработка содержания норм права может быть предоставлена административным
органам. Также, по некоторым вопросам, соприкасающимся с областью религиозных
верований, государственная власть в ряде случаев принимает в качестве
юридических, нормы, выработанные в сфере религиозного общества.
Таким образом,
содержание правовых норм может быть выработано различными субъектами,
наделенными правом на подобного рода действия. Но закрепление содержания в
определенной форме права зависит от воли государственной власти, которая с
помощью иерархической системы форм (источников) права наделяет их определенной
юридической силой, соответственно, определенной значимостью и возможностью
защиты.
Предпочтительное
использование и придание большей юридической значимости одним источникам права
по сравнению с другими зависит в большей степени от установленной в стране
правовой системы. Например, система имеет религиозный характер, и никакой законодатель
не вправе изменять нормы такого права. В других странах законы – лишь модели,
которые считают естественным нарушать, если того требует обычай. Кое-где ещё
судебному решению придается значение, выходящее за рамки данного процесса.
Использование общих принципов и формул также может в некоторых правовых
системах служить для того, чтобы подправить применение формально неизменных
норм действующего права. При этом следует учитывать, что теоретический подход к
определению юридической силы источников права не всегда совпадает с реальным
положением вещей. Так, доктрина во Франции утверждает, что судебная практика не
является источником права; тем не менее, в действительности при определенных
обстоятельствах решения кассационного суда или государственного совета играют
роль не меньшую, чем закон. Еще и сегодня в Англии закон охотно изображают как
исключительный феномен в системе, которая является классической системой
судейского права. Однако законы в Англии столь же многочисленны, и они играют
там роль ничуть не меньшую, чем во Франции. Их перестали толковать буквально и
ограничительно, как это предписывалось старинными законами. Доктрина ислама не
допускает, чтобы законодатель мог изменять нормы права, составляющие священное
мусульманское право; это запрещение не препятствует тому, чтобы различными
путями (полицейскими или процессуальными) властитель в мусульманских странах
фактически парализовал действие той или иной нормы или подчинил ее применение
различным условиям, не затронув ортодоксальных принципов.
Все выше
изложенное позволяет нам выделить основные источники права различных правовых
систем. К ним относятся: правовой обычай, закон, судебные и административные
прецеденты, правовые договоры, правовая доктрина, религиозные каноны.
Рассмотрим их с точки зрения соотношения с законом, чтобы лучше понять то,
место, которое отводится закону различными правовыми системами. Причем основное
внимание будет уделено положениям континентального права, поскольку именно в
нем закон признается главным источником права. Следует также отметить, что
Россия традиционно относится именно к этой правовой системе.
Исторически
первым источником права был обычай – правило поведения, ставшее юридической
нормой вследствие его общего значения и длительного фактического применения. Обычай
консервативен, закрепляя результаты общественного опыта, воспринятые культурой
народа. Неслучайно большинство норм обычного права совпадают с религией и
моралью, выражая их ценности.
Существует
концепция социологического плана, которая преобладающую роль среди источников
права отводит обычаю, считает, что именно обычай является основой права,
определяет способы его применения и развития законодателем, судьями, доктриной.
В противоположность указанной концепции позитивистская школа сводит роль обычая
на нет; в ее представлении он играет лишь самую малую роль в праве, всесторонне
кодифицированном и отождествляемом с волей законодателя. Для этой позиции
характерно отсутствие чувства реализма, тогда как социологическая школа,
напротив, преувеличивает роль обычая. Обычай не имеет значения сам по себе. Он
важен лишь в той мере, в какой служит нахождению справедливого решения. Закон в
ряде случаев для своего понимания нуждается в дополнении обычаем. Понятия,
которые использует законодатель, также зачастую нуждаются в объяснении с точки
зрения обычая. Нельзя, например, не прибегая к обычаю, сказать, когда поведение
определенного лица ошибочно, является ли данный знак подписью, может ли
правонарушитель ссылаться на смягчающие обстоятельства и т.п. Но область применения
обычая очень ограничена развитием кодификации и признанным первенством закона.
Современные юристы романо-германской правовой семьи, например, любой ценой
стремятся ссылаться в своих рассуждениях на законодательство. В этой связи
обычай обречен на второстепенную роль.
Таким образом, за
редким исключением, обычай потерял характер самостоятельного источника права.
Случается, что о нем вообще вспоминают лишь тогда, когда говорят о толковании
закона. Однако, если закон понимать как одно из средств (безусловно главное в
наши дни) для выражения права, то ничто не мешает признанию наряду с
законодательными актами полезности других источников. И среди этих последних
важное место займет обычай; естественно и даже необходимо учитывать обычное
поведение людей, чтобы установить то, что объективно считается в обществе
справедливым.
Учитывая это,
российский законодатель стал придавать большее значение правовым обычаям.
Применение обычая предусмотрено Гражданским и Семейным кодексами. Так,
например, в ГК РФ 1994 г. введены общие нормы о возможности применения обычаев
делового оборота, не противоречащих закону или договору (ст. ст. 5 и 6 ГК). Это
значительное расширение сферы применения правового обычая, который прежде
применялся только при прямом указании закона, относящегося к тому или иному
виду отношений (раздел имущества крестьянского двора, обычаи морского порта).
На новом основании возможно широкое применение обычаев, в частности местных,
национальных, а также деловых обыкновений, сложившихся в различных отраслях
хозяйства.
Другой вид
источника права – судебная практика и судебный прецедент признавались ещё в
Древнем Риме. Решения преторов и других магистратов по конкретным делам
считались там обязательными образцами (источниками права) для решения всех
аналогичных дел. В результате сложилась целая система преторского права.
Распространенный
в Средневековье, судебный прецедент постепенно теряет свое значение в Новое
время, играя главную роль лишь в Англии и в странах, в которых получило так
называемое англосаксонское общее право.
Роль судебной
практики в странах романо-германской правовой семьи может быть уточнена только
в связи ролью закона. Учитывая современное стремление юристов всех стран
опереться на закон, творческая роль судебной практики всегда или почти всегда
скрывается за видимостью толкования закона. Судьи упорно придерживаются позиции
постоянного подчинения закону даже тогда, когда законодательство открыто
признает, что закон не может предусмотреть все. И только в исключительных
случаях юристы отказываются от этой привычки и открыто признают наличие у них
власти по созданию правовых норм.
Но можно ли все
же полагать, что на деле судьи создадут правовые нормы? Ведь между нормами,
выраженными судебной практикой и нормами, установленными законодателем, наблюдаются
существенные различия, которые заключаются в том, что, во-первых, судебная
практика действует в рамках, установленных для права законодателем, тогда как
деятельность самого законодателя состоит именно в установлении этих рамок.
Значение права, создаваемое судебной практикой, уже в силу этого ограничено, и
положение в романо-германских правовых системах с этой точки зрения
противоположно тому, которое существует в странах английского общего права;
во-вторых, правовая норма, созданная судебной практикой не имеет того
авторитета, которым обладают законодательные нормы. Она достаточно непрочна, ее
можно в любой момент отбросить или изменить в связи с рассмотрением нового
дела. Судебная практика не связана нормами, которые она сама создала. Она даже
не может общим образом сослаться на них для обоснования принимаемого решения.
Если в новом деле судьи применяют норму, которую они уже применяли ранее, то
это делается не потому, что она приобрела обязательный характер; она его не
имеет. Поворот в судебной практике всегда возможен, и судьи не обязаны его
обосновывать. Этот поворот не посягает на рамки права, не угрожает принципам
права. Норма, созданная судебной практикой, существует и применяется лишь в той
мере, в какой судьи (каждый судья) считают ее хорошей. Понятно, что в этих
условиях трудно говорить о норме.
Отказ от правила
прецедента, согласно которому судьи обязаны применять нормы, которые ранее уже
применялись в конкретном аналогичном деле, не случаен. Начиная с периода
средних веков, считалось, что правовая норма должна иметь доктринальное или
законодательное происхождение. Только такая тщательно продуманная правовая
норма в состоянии охватить целый ряд типичных случаев, которые уложились бы в
фактический состав конкретного судебного дела. Представляется принципиально
важным, чтобы судья не превращался в законодателя. Этого стараются добиться в
странах романо-германской правовой семьи. В то же время формулу, согласно
которой судебная практика не является источником права, нельзя признать точной,
поскольку она не отражает реальной действительности. В порядке исключения из
общего принципа, в особых случаях может быть установлена обязанность судьи
следовать определенному прецеденту или линии, установленной прецедентами. Так,
например, правотворческая роль судебной практики официально признана в Испании,
где существует понятие “doctrina legal”. В этой стране обжалование судебных
решений в Верховный суд допускается, согласно закону, в случае, если в них
нарушена “doctrina legal”: имеется в виду судебная практика, основанная на ряде
решений Верховного Суда. Аналогичное правило существует в Мексике. Следует
также отметить, что в ФРГ установлено положение, согласно которому, если
какое-то правило подтверждено постоянной судебной практикой, то оно
рассматривается как норма обычая и должно применяться судами именно в этом
качестве.
Также необходимо
обратить внимание на увеличение числа различного рода сборников и справочников
по судебной практике, которые ведут к единообразию разрешения юридических
вопросов, что в результате сказывается на стабильности права. Эти сборники и
справочники пишутся не для историков права или социологов и не для удовольствия
их читателей; они создаются для юристов-практиков, и их роль объяснима лишь
тем, что судебная практика является в прямом смысле слова источником права.
Количество и качество этих сборников могу дать представление и о важности
судебной практики как источника права.
В РФ на настоящий
момент признание судебной практики судов общей юрисдикции по-прежнему остается
на уровне половинчатого решения о роли “руководящих разъяснений” Верховного
Суда, а также Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ. Однако в теории и на
практике признано, что суды в праве решать конкретные дела, применяя эти самые
разъяснения. Опираясь на толкование, данное в решениях высших судов, все больше
утверждается мнение о том, что если Верховный или Высший Арбитражный Суд
защитил те или иные интересы, требования или поведение как законные или отверг
как незаконные, то он “тем самым дал основание к новому пониманию и применению
данных правовых норм”.[11]
Именно в этом, а не в противопоставлении закону судебного прецедента состоит
роль судебной практики как особого источника права в странах континентальной
системы права.
Такое признание
роли судебной практики сулит более обоснованные и полезные для укрепления
законности результаты, чем далеко не всегда квалифицированные споры,
порождающие лишь волокиту в законодательной деятельности по частным и сложным
правовым вопросам. Пусть законодатели лучше изучают и обобщают судебную
практику, возводя затем в закон то, что проверено практикой и отвергая то, что
оказалось неверным на деле.
В Российской
Федерации источниками права признаются договоры нормативного содержания, среди
которых можно выделить: международные договоры, коллективные договоры,
различные соглашения как разновидности договора. Еще одним видом источников
права являются труды ученых-юристов, или иначе правовая доктрина. В течение
длительного времени доктрина была основным источником права в романо-германской
правовой семье. Именно в университетах были главным образом выработаны в период
XIII–XIX веков основные принципы права. И лишь относительно недавно с победой
идей демократии и кодификации первенство доктрины было заменено первенством
закона. Поскольку это изменение произошло сравнительно недавно, а также если
учесть, что закон на практике – это не то, что закон в теории, то с учетом этих
двух факторов можно установить подлинное значение доктрины вопреки часто
встречающимся упрощенческим формулам, согласно которым они не являются
источником права. Если считаться с реальностью, то доктрина в наши дни, так же
как и в прошлом, составляет очень важный и весьма жизненный источник права. Эта
ее роль проявляется в том, что именно доктрина создает словарь и правовые
понятия, которыми пользуется законодатель. Важна роль доктрины в установлении
тех методов, с помощью которых открывают право и толкуют законы. Добавим к этому
влияние, которое доктрина может оказывать на самого законодателя. Последний
часто лишь выражает те тенденции, которые установились в доктрине, и
воспринимает подготовленные ею предложения. Но речь никоим образом не идет о
преуменьшении роли закона. Эта роль имеет в нашу эпоху первостепенное значение,
ее сохранение в современных условиях является процессом и подлинной
необходимостью. Однако признание важной роли закона не должно вести к тому,
чтобы закрывать глаза на реальные отношения между ним и доктриной и
устанавливать “диктатуру” закона. В действительности все гораздо более сложно.
Доктрина влияет на законодателя и, соответственно, является лишь косвенным
источником права. Помимо этого, доктрина также играет весомую роль в применении
закона, и было бы трудно, не искажая действительности, отрицать за ней в этой
сфере качество источника права.
Следующим
источником права, на который следует обратить внимание в данной работе,
признаются общепризнанные принципы и нормы международного права. Сотрудничество
юристов в применении и в выработке права проявляется также в использовании
некоторых “общих принципов”, которые юристы могут найти как в самом законе, так
и вне его. Ссылка на эти принципы и их использование труднообъяснимы для
теоретиков законодательного позитивизма. Эти принципы показывают подчинение
права велениям справедливости в том виде, как она понимается в определенную
эпоху и в определенный момент. Они раскрывают также характер не только систем
законодательных норм, но и права юристов в данной правовой системе. Выше уже
отмечалось, что законодатель может иногда отказаться действовать сам и
обращается к юристам, чтобы выбрать из большего числа гипотез требуемое
ситуацией справедливое решение. Закон сам обнаруживает свои пределы, когда
вооружает юристов критерием справедливости, отсылает их к обычаям и даже к
естественному праву или подчиняет применение закона критериям добрых нравов и
публичного порядка. Ни одна законодательная система не может обойтись без таких
корректировок или оговорок, поскольку их отсутствие может привести к
расхождению между правом и справедливостью.
Рассмотрев
основные виды источников права, можно придти к выводу, что, в конечном счете,
теория источников права во всех странах отражает традиционную концепцию,
согласно которой право не создается априорным путем и не содержится
исключительно в законодательных нормах. Юристы, стремясь достичь в каждом
вопросе справедливого решения, используют различные источники права, в любом их
сочетании. Однако доминирующая роль среди источников права в различных правовых
системах, особенно в континентальном праве, отводится нормативно-правовому
акту. Он объединяет в себе общеобязательные правила поведения, которые
создаются и охраняются государством. К нормативно-правовым актам относятся
конституции, другие законы, нормативные решения органов исполнительной власти.
В отличие от других источников права, нормативные акты наиболее полно выражают
согласованную волю общества, способствуют созданию единой и согласованной
системы правовых норм, достаточно оперативно отражающих изменяющиеся
потребности общественного развития, обеспечивают динамизм и стабильность
правового регулирования, а также отличаются доступностью и удобством поиска
содержащейся в них информации.
Среди
нормативно-правовых актов ведущее место занимает закон. В связи с этим ему в
данной работе отведена особая роль. Поэтому о значении и месте закона в
различных правовых системах будет рассмотрено более подробно в следующей главе
данной работы.
Роль закона
Закон в широком
смысле слова – это в наши дни первостепенный, почти единственный источник права
в странах романо-германской правовой семьи, к которой исторически относится и
Россия. Все эти страны – страны “писанного права”. Юристы здесь, прежде всего,
обращаются к законодательным и регламентирующим актам, принятым парламентом или
правительственными и административными органами. Задача юристов состоит главным
образом в том, чтобы при помощи различных способов толкования найти правильное
решение, которое в каждом конкретном случае способствует воле законодателя.
Юридическое заключение, не имеющее основы в законе, несостоятельно (sine lege
loquens erubescit, как говорили когда-то). Другие источники права в свете
этого анализа занимают подчиненное и малозначимое место по сравнению с
предпочитаемым классическим источником права – законом.
Такая точка
зрения восторжествовала в XIX в., когда почти во всех государствах
континентального права были приняты кодексы и конституции. Она ещё более
укрепилась в нашу эпоху благодаря дирижистским идеям и расширению роли
государства во всех областях. Работать во имя процесса и установления
господства права – по-прежнему дело всех юристов, но в этой общей деятельности
в современную эпоху ведущая роль принадлежит законодателю. Такой подход
соответствует принципам демократии. Он обоснован с другой стороны тем, что
государственные и административные органы имеют, несомненно, большие, чем
кто-либо иной возможности для координации деятельности различных секторов
общественной жизни и для определения общего интереса. Наконец, закон в силу
строгости его изложения представляется лучшим техническим способом установления
четких норм в эпоху, когда сложность общественных отношений выдвигает на первый
план среди всех аспектов правильного его точность и ясность. Исходя из этого,
французские юристы XIX в. считали, что их кодексы воплотили “совершенный разум”
и что отныне наиболее надежным средством установления справедливого решения или
познания права является простое толкование кодекса. Юристы других стран,
вероятно, думали так же, когда в этих странах, в свою очередь, появились
кодексы. Это предполагаемое совпадение между правом как выражением
справедливости и законом, выражающим волю законодателя, могло в свое время
ввести в заблуждение, поскольку очень далеко от реальности. Такой подход мог
быть идеалом правовых школ, господствовавших во Франции в XIX веке, но никогда
не был полностью принят практикой, а в настоящее время и в теории все более
открыто признают, что абсолютный суверенитет закона является фикцией, и что
наряду с законом существуют и иные важные источники права.
Смешивать право и
закон и видеть в законе исключительный источник права значит противоречить всей
правовой традиции. Университеты, в которых формировались юридические концепции,
опирались на римские законы и использовали их. С другой стороны до XIX века
интерес к национальному закону не проявлялся. Школа естественного права,
начиная с XVII века, требовала, чтобы законодатель санкционировал своим
авторитетом справедливые нормы, созданные доктриной, основанной на природе и
разуме. Но, предполагая новую технику кодификации, эта школа никогда не
смешивала право и закон и не утверждала, что изучение только закона позволяет
узнать, что такое право. Для того чтобы отбросить традиционный взгляд,
утверждавший, что право и закон это не одно и то же, понадобилась революционная
смена позиций, в итоге которой изменилось само определение природы права. В нем
стали видеть выражение не справедливости, а воли государства. Именно так в
России относились к праву в течение Советского периода. Итак, во главу угла
была поставлена позитивистская теория права, считающая, что закон является
единственным источником права.
Страницы: 1, 2
|
|
