Экспериментальная психология

Экспериментальное исследование черт личности

План:

Эксперимент – виды и этапы проведения

Черты личности

А) Список черт

Б) Первичная черта

В) Черты – как переменные

Г) Чера – как генерализованная реакция

Д) Исследование черт

Исследования Хейманса и вирсма

Изолированные черты

Эмоции и эмоциональность

А) Эмоциональность – как черта личности

Компоненты эмоциональности

Эмоциональные конституции

Приобретенная эмоциональность

Эмоциональная зрелость

Эксперимент – виды, этапы проведения

Для того, чтобы уяснить чем же отличается экспериментальное

исследование черт личности от любого другого вида исследовния, давайте

рассмотрим что же представляет из себя эксперимент и какие основные

принципы проведения экспериментов…

Целью всякого эксперимента является проверка гипотез о причинной связи

между явлениями: исследователь создает или изыскивает определенную

ситуацию, приводит в действие гипотетическую причину и наблюдает за

изменениями в естественном ходе событий, фиксирует их соответствие или

несоответствие предположениям, гипотезам.

Нужно сказать, что эксперимент как метод эмпирического исследования

начал активно применяться лишь с 20-х годов нынешнего века. И по

сегодняшний день эксперимент в психологии и социологии достаточно сложен по

той простой причине, что организационные проблемы, связанные с проведением

эксперимента, достаточно сложны и хлопотливы, а многие процессы по сей день

мало изучены для выдвижения объяснительных гипотез. В данной ситуации для

повышения степени научной обоснованности результатов подобного исследования

необходимо проводить повторные эксперименты, используя при этом различные

их виды. А какие виды существуют?

Социальные эксперименты различаются: 1) по характеру объекта и

предмета исследования, 2) по специфике поставленной задачи, 3) по характеру

экспериментальной ситуации, 4) по логической структуре доказательства

гипотезы.

По характеру объекта и предмета исследования следует различать

социологические, экономические (хозяйственные), правовые, социально

психологические, педагогические, психологические, эстетические

эксперименты. Различия между этими разновидностями экспериментов

определяются спецификой соответствующих научных дисциплин, однако в

некоторых случаях различные виды экспериментов могут быть тесно

взаимосвязанными, базирующимися на одних и тех же процессах реальности.

По характеру объекта исследования различаются также реальные и

мысленные эксперименты. Если в реальном эксперименте объяснительные

гипотезы проверяются путем планомерного управления условиями социальной

деятельности, то в мыслительном эксперименте проверке гипотез подвергаются

не реальные явления, а информация о них. По той причине, что в мыслительном

эксперименте отсутствует весьма важный признак экспериментирования -

целенаправленное вмешательство в реальные процессы, преобразование объекта

введением в действие экспериментального фактора, многие исследователи не

рассматривают его в числе разновидностей социального эксперимента.

По специфике поставленной задачи различаются:

1) Научные и прикладные эксперименты. Научные эксперименты

направлены на приобретение новых знаний, прикладные же - на получение

практического эффекта.

2) Проективные и ретроспективные. Проективные эксперименты

направлены в будущее: исследователь проектирует проявления предполагаемых

следствий, вводя в действие гипотетические причины. Ретроспективные -

направлены в прошлое: исследователь манипулирует информацией о

совершившихся событиях, пытается проверить гипотезы о причинах, вызвавших

имеющиеся следствия.

3) Одно- и много-факторные эксперименты. В однофакторном эксперименте

проверяется гипотеза о следствиях воздействия одной независимой переменной,

в многофакторном эксперименте - целого комплекса переменных в их

взаимодействии.

По характеру экспериментальной ситуации следует прежде всего

различать контролируемые и неконтролируемые эксперименты. На результаты

неконтролируемых экспериментов оказывают существенное влияние

внеэкспериментальные факторы, характер и степень влияния которых

неизвестны, часто остается неизвестной и сама природа этих факторов. При

контролируемом эксперименте контроль переменных означает выравнивание всех

условий на экспериментальном и контрольном объекте, кроме воздействия

экспериментального фактора, и периодическое измерение значений как

экспериментальных так и неэксперементальных переменных. (Нужно отметить,

что подобный эксперимент в социологии практически невозможен).

Попытки проведения контролируемого эксперимента как правило приводят

к эксперименту лабораторному, то есть к такому эксперименту, когда пытаются

искусственно создать условия, максимально приближенные как к задачам

исследования, так и к реальной ситуации. Одной из центральных проблем

такого эксперимента является правильное введение в эксперимент, правильный

инструктаж: 1) объяснение целей эксперимента (для чего все это

предпринимается), 2) объяснение задач испытуемых (что они должны делать),

3) призыв к нормальному спокойному поведению "как всегда".

В полевом эксперименте ситуация воздействия экспериментального

фактора гораздо более близка к естественным условиям, но вместе с тем и

гораздо менее управляема и контролируема.

Среди полевых экспериментов различаются активно направленные и

естественные. Активно направленным считается эксперимент, в котором

исследователь активен: вводит в действие экспериментальный фактор, который,

по его гипотезе, должен привести к определенным следствиям. Плюс к этому,

исследователь стремится достичь того, чтобы испытуемые не знали о

проводимом эксперименте. В естественном эксперименте изучаемый фактор не

вводится экспериментатором, его воздействие вызвано естественным ходом

событий. Исследователь разыскивает подходящую ситуацию, где

экспериментальный фактор находится лишь в максимальной естественной

изоляции от других факторов и лишь наблюдает за развитием событий до и

после воздействия изучаемого фактора, фиксируя их, насколько это возможно.

Следует отметить, что остается спорным вопрос, являются ли подобные

исследования разновидностью эксперимента или наблюдения. Многие

существенные признаки эксперимента отсутствуют (активность исследователя,

контроль переменных), но сохраняется объяснительная гипотеза и логическая

схема ее доказательства.

Помимо всего вышесказанного, эксперименты могут также различаться по

логической структуре доказательства гипотезы. В этом случае они делятся на

параллельные (симультанные) и последовательные (сукцессивные) эксперименты.

В параллельном эксперименте доказательство опирается на сравнение

состояний двух объектов, экспериментального и контрольного (в социальных

исследованиях это, как правило, экспериментальная и контрольная группа

людей) в одно и то же время. При этом экспериментальной является группа, на

которую оказал воздействие экспериментальный фактор, контрольной - где

этого воздействия не было.

В последовательном эксперименте контрольная группа отсутствует. Одна

и та же группа является контрольной до введения экспериментального фактора

и в качестве экспериментальной после того, как этот фактор оказал (или мог

бы оказать) предполагаемое воздействие.

Теперь когда мы выяснили, что же такое эксперимент, давайте

попытаемся разобраться что такое черты личности и какие они бывают.

Список черт

При исследовании личности, Кэттел пытался создать как можно более

широкую исходную базу для дальнейших исследований. Приняв гипотезу о том,

что в обыденном языке достаточно точно отражаются все аспекты личности, он

взял за основу Олпорта и Одберта и, исключив все термины, которые «каждый

говорящий на данном языке считает синонимами», Кэттел сократил их список с

4505 до 160 слов, которые он считал «чем-то вроде Basic English для полного

описания личности». Чтобы придать списку законченный вид, Кэттел дополнил

его 11 терминами из научного словаря, полу- чив. таким образом, в

совокупности 171 «описательную переменную». С помощью различных и

недостаточно подробно описанных автором методов, включавших в себя как

подсчет корреляций, так и учет сходных субъективных суждений, Кэттел

образовал 42 «грозди» (clusters) тесно связанных между собой черт, которые

он определил как «поверхностные черты». Для того чтобы этот метод стал

более понятным, можно сравнить грозди с интеллектуальными тестами: черты,

составляющие грозди, соответствуют отдельным заданиям теста. Вместо анализа

по меньшей мере 4505 имеющих наименование черт, которым соответствует

значительно большее число поступков, можно, согласно Кэттелу,

сосредоточиться в исследовании на этих поверхностных чертах, ничего не

теряя при этом в целом. Создается, однако, впечатление, что процедура

образования гроздей такова, что поверхностные черты имеют чрезвычайно

сложное психологическое содержание. Чтобы можно было представить себе более

конкретно весь объем черт, я приведу кэттеловский список поверхностных

черт.

Список поверхностных черт по Кэттелу

1. Уверенность в себе — покорность.

2. Интеллектуальность, аналитичность — ограниченность, отсутствие

воображения.

3. Зрелость ума — глупость, непоследовательность, подверженность влиянию.

4. Непостоянство, суетность — рассудительность, стоицизм, сдержанность

5. Невротичность — отсутствие невротнчности.

6. Черствость, цинизм — мягкость.

7. Своевольность, эгоизм — доброта, ненавязчивость, терпимость.

8. Ригидность, тираничность, мстительность — покладистость, дружелюбие.

9. Злобность, черствость — добросердечие, обходительность.

10. Деморализованность. Аутизм — реализм.

11. Сильная воля, добросовестность — вялость, непоследовательность,

импульсивность.

12. Интеллектуальность — простота, недисциплинированный ум.

13. Отсутствие уверенности, инфантильность — зрелость, тактичность.

14. Асоциальность, шизоидность — открытость, идеализм, готовность

сотрудничать.

15. Веселость, энтузиазм, остроумие — ощущение несчастья, разочарованность.

неповоротливость.

16. Активность, нервозность — самообладание, ригидность, конформизм.

17. Невроз, психопатия — эмоциональная зрелость.

18. Чрезмерная чувствительность, экспрессивность — флегматичность,

19. Злость, мелочность — естественность, дружелюбие, открытость.

20. Эмоциональность (неадекватная) — неэмоциональность.

21. Подъем, экспрессивность, разнообразие интересов — замкнутость,

спокойствие, ограниченность.

22. Доступность, теплота, сентиментальность — замкнутость, холодность.

мизантропия.

23. Ветреность, тщеславие, притворство — заурядность, безыскусность.

24. Агрессивность, параноидальность — надежность, добросердечность

25. Эстетические интересы, независимость суждений.

26. Беспокойство, эмоциональность, гипоманиакальность — спокойствие,

терпеливость, скромность.

27. Инфантильность, эгоцентричность — эмоциональная зрелость, устойчивость

к фрустрацни.

28. Непостоянство, бесхарактерность, недостаточный реализм — стойкий,

цельный характер.

29. Душевная и физическая сила, бодрость — неврастения.

30. Предприимчивость, вспыльчивость — заторможенность, робость.

31. Общительность, пылкость — любовь к уединению, робость.

32. Меланхолия.

33. Жесткость, твердость — интроспекция, чувствительность, боязливость.

34. Воображение, интроспекция, конструктивность — степенность, скупость.

35. Ловкость, решительность — искренность, мягкость.

Выбранные термины, возможно, не всегда точно соответствуют английским,

однако это едва ли существенно по причине их собственной неточности. Но тем

не менее, что же такое черта?

Цитируя Пиаже «Мы предпочитаем пользоваться термином «черта», а не

«качество» или «свойство», поскольку он более нейтрален. Согласно наиболее

распространенному определению, «личность» — это со вокупность черт,

характеризующих индивида. Гилфорд предложил следующую, очень сжатую

формулу: «Личность индивида есть специфическое созвездие черт». Отметим,

что эти определения не являются результатом теоретических размышлений, они

лишь отражают общепринятое мнение: описать личность можно, только указав ее

характерные черты.»

Эти очень широко распространенные, хотя и несколько сомнительные

определения подчеркивают важность понятия «черта» в психологии личности.

Непосредственно наблюдаемая черта выступала вплоть до наших дней в качестве

первичного материала психологии личности. На непосредственное выявление

черт личности рассчитаны все вопросники и анкеты, предназначенные для

изучения личности; к определению черт неизменно приходит исследователь,

наблюдая поведение испытуемого или анализируя результаты выполнения какого-

то теста. Наиболее распространенный способ раскрытия структуры личности —

во всяком случае до настоящего времени — был сформулирован еще Поланом

(1894) следующим образом: «Надо свести все черты характера к простейшим

психологическим элементам и к простейшим формам основных психологических

законов, вы- являя при этом природу обнаруживаемых связей».

Действительно, язык предоставляет в наше распоряжение обилие слов, с

помощью которых можно охарактеризовать личность или поведение. Олпорт и

Одберт (1936) обнаружили в английском языке около 17000 таких слов, из

которых 4505 являются названиями черт, как таковых; Клагес насчитал 4000

таких слов в немецком языке. Этому множеству слов соответствует, очевидно,

еще большее разнообразие различных проявлений человека. Однако большинство

этих терминов используется в самых разных смыслах и относится, как правило,

то к одному аспекту личности, то к другому, причем автор нередко не отдает

себе в этом отчета. Робость, например, может обозначать манеру поведения по

отношению к другим лицам; это же самое слово может относиться к черте

(свойству) личности, объясняющей, почему человек ведет себя так робко. В

этом случае можно на основании ряда наблюдений прийти к выводу, что человек

должен обладать такой чертой. Можно еще более отдалиться от первоначального

значения этого термина, превратив эту черту в некоторое измерение личности,

что означает, что каждый индивид занимает определенное место на шкале,

охватывающей все степени робости от минимальной до максимальной, и что этим

положением определяется значительное число поступков или черт менее общего

характера, которые как будто бы вообще не имеют никакой связи с робостью в

первоначальном смысле этого слова. Наконец, черта может служить указателем

типа, примером этого, является употребление слова «экстраверсия». В самом

общем виде следует признать, что один и тот же термин может употребляться

на самых различных уровнях обобщения.

Чтобы избежать возможных недоразумений и придать большую строгость

исследованиям черт и структуры личности, необходимо более четко выделить

категории, которыми принято оперировать в этой области.

Первичная черта

Под первичной чертой следует понимать результат непосредственного

восприятия того или иного аспекта личности. Мерфи (1947) рассказывает, что

Всртгеймер любил проигры- вать на фортепиано небольшие музыкальные пьесы,

характеризующие присутствующих людей, а затем просил своих помощников

определить их. Число угадываний значительно превышало уровень случайности.

Вот пример глобального восприятия личности, тогда как при восприятии черт

выделяется только один ее частный аспект. Вспомним, кстати, что дети, даже

совсем маленькие, научаются правильно употреблять названия черт, не имея

при этом никаких, по крайней мере явных, психологических знаний. Такое

научение было бы невозможным, если бы эти слова не соответствовали

реальному опыту детей.

В своем первоначальном смысле черты — это гештальты высшего порядка,

предшествующие рефлексии и психологическому анализу и представляющие собой

сырой материал научной работы. Этот непосредственный опыт тем не менее не

всегда имеет чистую перцептивную природу, и необходимо различать разные

степени его сложности в зависимости от того, является ли черта выражением

того, что воспринимается в данный момент, или же в основе ее лежит

продолжительный опыт. Так, у нас может сложиться непосредственное

впечатление об отношении к нам какого-либо человека сразу же, как только мы

с ним встретимся, или мы можем заметить, что человек боится, сконфужен,

печален, весел, колеблется и т. д. Во всех этих случаях мы схватываем

одномоментные черты поведения. Когда же в других случаях мы говорим, что

некто робок, боязлив, нерешителен, недоверчив, эмоционален и т. д., мы

выражаем результат совокупности наблюдений, конденсирующихся в одно

целостное впечатление. Такая идентификация черты в известной мере

аналогична распознаванию формы, являющемуся результатом многочисленных

зрительных раздражении. Даже психолог, привычный к анализу, чаще всего

основывает свои выводы не на формальных рассуждениях, а на непосредственных

впечатлениях.

Первичная черта является, таким образом, результатом субъективного

опыта. Однако все науки зависят от субъективного опыта. Даже точные науки

основываются большей частью на восприятии цвета и формы, на смену которому

лишь очень постепенно приходит объективное измерение.

Точность субъективного описания личности нельзя контролировать таким

же образом, как сенсорное восприятие. Если в каком-то конкретном случае

объективные измерения не соответствуют субъективным впечатлениям, было бы

неправильно считать последние неточными. Можно утверждать только, что в

этих двух случаях, возможно, была отражена не одна и та же реальность. Этот

факт необходимо подчеркнуть, потому что в литературе очень часто отрицается

ценность эксперимента, если его результаты не соответствуют

непосредственному наблюдению, и наоборот, в то время как в действительности

оба результата обладают собственной ценностью, и не следует их смешивать.

Безусловно, нельзя обойтись без первичных черт, несмотря на всю их

субъективность. Очень часто они незаметно для нас проникают в наши

рассуждения. В целях анализа структуры личности часто прибегают к помощи

объективных тестов, как это делали Кэттел и Айзенк, или же пользуются так

называемыми прожективнымн тестами. Чтобы интерпретировать результаты этих

тестов, создаются новые понятия, не связанные с непосредственно

наблюдаемыми чертами. Так, например, в случае теста Роршаха говорят об

«интимном резонансе» или «типе апперцепции». В других случаях из общей

психологии за- имствуются такие понятия, как персеверация, фрустрация, уро-

вень притязаний и т. д.

Однако в конечном счете оказывается необходимым обращение к чертам в

первичном значении этого слова. Невозможно удержаться от того, чтобы не

попытаться узнать, чему же в реальном поведении человека соответствуют

результаты, полученные в тесте, как соотносятся они с личностью в том виде,

в каком она предстает перед нами и какую мы описываем с помощью черт.

Важность, которая придается обнаружению таких корреляций, настолько велика,

что ценность теста определяется тем, в какой мере с его помощью удается их

выявить. Действительно, валидность теста обычно определяется тем, на-

сколько полученные благодаря ему результаты согласуются с нашими знаниями

об этой личности. В этом и заключается то. что можно назвать драмой

личностных тестов: ценность таких тестов, устанавливаемая на основе этого

метода, оказывается, как правило, весьма низкой, результаты тестов в

большинстве случаев лишь приблизительно соответствуют применяемым критериям

(Meili, 1958).

Пониманию черты как явления восприятия противостоит по- нимание черты

как переменной.

Черты как переменные

Как только исследование личности приобретает научный характер, сразу

же появляется потребность в том, чтобы заменить субъективное восприятие

объективными данными. В результате черта начинает определяться посредством

реакций или поступков, наблюдаемых в определенных ситуациях. В вопросниках

перечисляются ситуации, в которых должна проявиться эта черта.

В вопроснике Нигневитского мы находим, например, следующие

утверждения, соответствующие черте, называемой ригидностью:

«Вы никогда не позволяете Вашим друзьям беспокоить Вас во время

работы.

Перед тем как отправиться в путешествие, Вы всегда заранее составляете

план и точный маршрут, отклонения от которого всегда для Вас

болезненны.

Вы всегда предпочитаете знакомые и безопасные ситуации новым и не-

изведанным возможностям.

Вас всегда чрезвычайно раздражает, если непрошеные посетители про-

никают в Вашу частную жизнь.»

В других случаях можно оценить степень выраженности какой-нибудь черты

(пунктуальности, например, или стремления к порядку) с помощью оценочных

шкал, в которых определен- ным степеням выраженности черты соответствуют

конкретные поступки. В случае пунктуальности на одном полюсе шкалы

находится педантичность или чрезмерная скрупулезность, а на другом —

небрежность или бесцеремонность, (пример чего мы могли видеть выше в

приведенном «Списке черт»)

В этих примерах, число которых можно при желании умножить, выделяются

два факта: 1) понимание черты в первичном и субъективном смысле этого слова

и стремление отыскать посредством интуиции или собственного опыта такие

поступки, с помощью которых можно было бы проиллюстрировать ее;

2) для того чтобы не приписывать черте слишком специфическое значение,

обычно подбираются различные ее проявления.

Такая методика приводит к тому, что подлежащая определению черта

превращается в переменную личности (или свойство), которая проявляется в

той или иной степени в некоторых поступках или детерминирует их.

Измерить переменную — это значит не только констатировать ее

присутствие, но и определить ее количественно. В случае переменных

поведения, которые нас в данном случае иитересуют, обычно прибегают к

следующим двум способам: либо в вопросниках количество ответов, указывающих

на присутствие соответствующего качества, рассматривается как показатель

его интенсивности, либо степень выраженности переменной определяется

непосредственно с помощью шкалы оценок. Однако эти два метода искажают

весьма характерным образом ту черту, для выявления степени проявления

которой они созданы. В вопроснике число значимых ответов указывает, скорее,

на количество случаев, в которых проявилась искомая черта у индивида, чем

на ее «интенсивность». Систематическое изучение того, согласуются ли между

собой результаты измерения черты, полученные с помощью этих двух методов,

не проводилось, однако из практики известно, что человек может быть очень

смелым (или ригидным) в одних ситуациях и совсем несмелым — в других. Из

вышесказанного можно сделать вывод, что с помощью вопросников можно

непосредственно измерить только вероятность проявления черты, что

совершенно необязательно связано с ее «интенсивностью».

Измерение по шкале оценок влечет за собой другую трансформацию черты.

Часто оказывается очень трудным определить на вербальном уровне различные

степени таких черт, как храбрость, робость, мягкость и т. д. В этом случае

мы также имеем дело с вероятностью проявления черты или же с указанием

различных поступков или ситуаций, характерных для каждой ее степени, не

имея, однако, никаких доказательств того, что они обусловливаются одной и

той же неременной.

Учитывая все сказанное, не приходится удивляться, что очень часто

«измеренная» черта мало соответствует черте, полу- ченной на основании

глобальной оценки. Можно считать все это результатом субъективности и,

стало быть, недостоверности оценок, но, очевидно, более правильным было бы

сделать вывод, что переменная и черта являются просто различными

реальностями. Черта — это воспринятый гештальт, а переменная — это

измеримый аспект поведения. Исследователь, учитывающий это различие, может

избавить себя от излишней работы.

Черта как генерализованная реакция

К сожалению, я не сумел найти исследований черт личности у

отечественных психологов, по этой причине моя работа носит несколько

односторонний характер, то есть черта – с точки зрения западных

специалистов... Под влиянием бихевиоризма в Соединенных Штатах появи лось

много сторонников третьей концепции черты. Утверждение Уотсона, в котором

выразилась его уверенность в том, что из одного и того же ребенка можно

сделать как преступника, так и гения, высказанное им в его фундаментальном

изложении теории бихевиоризма, приобрело большую известность. Это

утверждение предполагает отрицание детерминирующих черт личности с самого

начала ее становления. Если бихевиорист и говорит о черте, то только как об

ответе, наблюдаемом в нескольких ситуациях и имеющем некоторые общие

элементы, то есть в смысле генерализованной реакции. Если же в результате

повторных подкреплений определенный ответ распространяется на различные

ситуации, то можно говорить о черте. Газри (1944),. сформулировавший теорию

личности с позиций ассоциативного научения, приводит в качестве примера

профессиональную деятельность, где человек очень часто оказывается в

аналогичных ситуациях, требующих реакции с его стороны.

Согласно этой теории, вероятность того, что ответ станет

генерализованным, не слишком велика и, стало быть, не может существовать

слишком много генерализованных черт. Действительно, получившая широкую

известность важная серия исследований Хартшорна и Мея (1928—1930) как будто

бы подтверждает это мнение. Целью экспериментов, в которых участвовало

несколько сот детей, было изучение таких черт, как честность, склонность к

оказанию помощи, склонность к сотрудничеству, упорство и самоконтроль.

Детям предлагались небольшие задания, в ходе выполнения которых можно было

наблюдать эти черты. Так, например, детям предоставлялась возможность

жульничать, давать неточные сведения о том, что они делали,, клянчить

небольшие суммы денег и т. д. — предполагалось, что на основании всех этих

поступков можно судить о честности детей.

Корреляция между отдельными поступками, относящимися к одной и той же

генерализованной черте, была настолько мала (например, 0,13 между

воровством и ложью с целью скрыть жульничество), что авторы не без

основания пришли к выводу, что все эти черты вообще не существуют.

Дискуссия, разгоревшаяся в результате экспериментов в защиту и против

существования генералиэованных черт, является исключительно следствием

различного понимания термина «черта». Хартшорн и Мей показали отсутствие

генерализованныл реакций в данной области. Однако отрицать на основании

этого существование генерализованных черт совсем другого поряд ка, таких,

например, как переменные темперамента, можно лишь при наличии

дополнительных доказательств.

Исследование черт

На основании вышесказанного становится очевидным, что структуру

личности нельзя определить посредством одних только черт и что необходимо

прибегнуть к помощи переменных, факторов или других теоретических понятий.

Это не означает, что психология личности должна перестать интересоваться

чертами, которые по-прежнему остаются важным объектом изучения.

А. Исследования Хейманса и Вирсмы

Эти два голландских психолога первыми осуществили систематические

исследования в области личности. чтобы избежать смешения с фак- торами тех

свойств, экспериментальному изучению которых бы- ли посвящены их

исследования.

Исследователи работали с такими свойствами как эмоциональность,

активность и вторичность. Понятие «вторичность», введенное в психологию

психиатром Отто Гроссом (1902), обозначает процесс перестройки состояния

нервной клетки вслед за первичным процессом. У «вторичника» этот процесс

имеет большую продолжительность, что с психологической точки зрения влечет

за собой ограниченное, но глубокое переживание по сравнению с широким, но

поверхностным переживанием у «первичника». Гросс предложил типологию,

построенную на этих двух процессах, которые лежат также в основе типологии

Юнга.

Всем голландским врачам (около 3000) и некоторым другим лицам были

разосланы вопросники, содержащие по 90 вопросов. Они должны были дать

ответы на эти вопросы в отношении всех членов хорошо знакомых им семейств

(отец, мать, дети). Хейманс и Вирсма проанализировали ответы, касающиеся

более чем 400 семей (всего 2523 случая). Кроме того, сам Хейманс ответил на

эти вопросы на основании 110 биографий. Таким образом, авторы располагали

значительным материалом, не свободным, разумеется, от ошибок, в чем авторы,

впрочем, отдавали себе отчет. Для каждого испытуемого Хейманс и Вирсма

определяли (анализируя ответы на некоторые вопросы) наличие или отсутствие

трех указанных фундаментальных свойств, с тем чтобы подсчитать затем,

сколько раз каждая из 90 черт, отраженных в вопроснике, оказывается

связанной с этими свойствами. Однако, несмотря на чрезвычайно богатый

материал, конечные результаты этого колоссального предприятия оказались все-

таки разочаровывающими — сочетания черт были такими сложными,. что авторы

не смогли выявить сколько-нибудь очевидные закономерности. Некоторый

интерес представляют только соотношения между фундаментальными качествами,

приведенные в таблице 6.

Таблица 6

Частота связей между различными фундаментальными чертами

(по: Heymans, Wiersma, I909)

п = 2523

|Эмоциональные |74,8% 73,6—|25.2% 26.4—|62,2% 73,4—|37.8% 26,6— |

| |ные |нальные | | |

|Активные |61,5% 59,9—|38,5% 40.1—|74,6% 43,2—|25.4% 56,8— |

| |ные |(альные | | |

|Вторичные |57,1% 60,1—|42,9% 39,9—|83,3% 56,4—|16,7% 43.6— |

Нетрудно заметить, что для эмоциональных и неэмоциональных значения

частоты связей практически одинаковы во всех четырех колонках. Это значит,

что эмоциональность и два других свойства не коррелируют друг с другом. То

же самое можно констатировать и относительно активности. Таблица показывает

также, что активность чаще ассоциируется с вторичностью, чем с первичностью

и vice versa.

Гоше и Ламбер (1959) исследовали три группы испытуемых с помощью

вопросника Берже (1950), составленного на осно ве голландской типологии;

обработка полученных данных с по- мощью факторного анализа показала: 1) что

все три свойства являются, видимо, факторами, 2) что фактор «активность»

зависит как от вторичности, так и от эмоциональности. Такое почти полное

(за исключением одного пункта) совпадение указывает на то, что голландские

психологи достаточно хорошо выбрали свои фундаментальные качества, которые

заслуживают более детального изучения.

Б. Изолированные черты

В современной экспериментальной психологии существует множество

исследований, посвященных конкретным чертам личности. В этих исследованиях

чаще всего употреблялся метод корреляций с целью определения влияния

изучаемой переменной на другие черты или конкретные поступки индивида, а

также изучения ее связи с некоторыми факторами среды. С развитием наших

знаний изучаемые качества все больше и больше отличаются от классических

черт характерологии и превращаются в переменные, описывающие динамику

личности. Это предполагает в свою очередь необходимость предварительных

теоретических гипотез; таким образом, все эти исследования являются

отражением различных направлений современной психологии, к которым они

относятся (бихевиоризм, психоанализ, гештальт- психология).

Вот некоторые наиболее изученные черты:

а) Индивидуальный стиль.

Типологи уже давно заметили. что люди отличаются друг от друга, помимо

всего прочего, характером восприятия и мышления, и попытались построить

соответствующие тесты. Эта идея вдохновила Роршаха, создавшего тест с

чернильными пятнами, и Вартегга, предложившего тест на завершение рисунка.

Они полагали, что некоторые формальные характеристики, каково бы ни было их

происхождение, должны проявляться в самых различных действиях индивида;

спустя несколько лет для обозначения этих черт был предложен термин

«индивидуальный стиль».

Наиболее изученной чертой является, видимо, «ригидность» — тенденция к

сохранению своих установок, принципов, способов мышления и неспособность к

изменению своей гочки зрения, переструктурированию форм и т. д. В этом

плане необходимо упомянуть гипотезу Сарбина (1954), согласно которой

неспособность к перемене роли является результатом фиксации на одной из

предыдущих стадии развития «Я». Результаты исследования Мэтьюсом, Хардиком

и Сарбином (1953) адаптации к требованиям, возникающим при решении

познавательных проблем, можно интерпретировать в соответствии с этой

гипотезой.

Психологов интересуют и другие черты того же порядка, такие, как

внушаемость, устойчивость и персеверация (последняя является, видимо,

одной из форм ригидности). Обзор важнейших работ, посвященных изучению этих

черт, принадлежит Айзенку (I960). В сборник «Восприятие: путь к изучению

личности», изданный под редакцией Блэйка и Рэмси (1951), включены работы,

посвященные изучению других переменных восприятия, связанных, видимо, с

этими чертами личности. Так, например, установлено, что можно различать

индивидов в зависимости от легкости, с которой они готовы допустить, что

один и тот же предмет является одновременно и хорошим, и плохим, или могут

любить и в то же время ненавидеть какого-либо человека; опыты на восприятие

в основном подтвердили существование соответствующих индивидуальных

различий. После того как была проведена целая серия исследований,

результаты которых можно расценивав как подтверждение этой гипотезы,

появились сомнения в генерализованности таких переменных: Кенни и Гинзберг

(1958), изучавшие терпимость к неопределенным ситуациям, обнаружили всего 7

значимых корреляций из 66. Примерно такая же судьба постигла другую

переменную индивидуального стиля, «зависимость от поля» (field-dependency).

Уиткин и др. (1954). изучавшие индивидуальные различия в степени влияния

фона на фигуру, смогли обнаружить в личности некоторые проявления этой

переменной.

Линтон (1955) обнаружил корреляцию между некоторыми феноменами

восприятия и конформизмом в других областях, тем не менее он пришел к

выводу, что конформистское поведе ние определяется более чем одной

переменной. Все эти резуль- таты, однако, удается подтвердить далеко не

всегда (см., на пример, Franks, 1956), что позволило Грузну (1957) подверг-

нуть эти работы критике.

Можно было бы изложить и много других исследований, но уже и этого

достаточно, чтобы показать, какая непрерывная работа идет в области

исследования связей между познавательными процессами и чертами личности,

однако и эта сфера не свободна от противоречий. Эти исследования,

несомненно, помогут пролить свет на проблему основ структуры личности, даже

если они и не приведут к установлению черт общего харак тера.

б) Мотивационные черты.

Едва ли удивительно, что объектом многочисленных исследований стала

тревожность, этому способствовало, впрочем, создание Дженет Тейлор (1953)

шкалы с выраженной тревожностью. Насколько мне известно, общего обзора

работ, посвященных тревожности, не существует. Как правило, тревожность

рассматривают в психоаналитическом плане как результат внутренних

конфликтов, однако проблема большей или меньшей предрасположенности к

именно такому способу реагирования до сих пор является неизученной. В

генетических исследованиях Мейли (1957) и Пулвера (1959) можно, видимо,

обнаружить отправную точку для исследований в этом направлении. Де Кастро

предложил на основе экспериментальных исследований бифакторную теорию

тревожности, согласно которой одним из решающих факторов является

неуверенность; таким образом, мы, видимо, снова подходим к проблеме

неопределенности.

Еще одна черта, оказавшаяся в центре многочисленных исследований, —

это агрессивность. Благодаря книге Долларда, Дуба, Миллера, Маурера и Сирса

(1939), в которой был сформулирован тезис о том, что агрессивность является

реакцией на фрустрацию, выделение агрессивности в качестве самостоятельной

черты стало общепризнанным. Не следует, однако, пренебрегать и

психоаналитической концепцией агрессивности, подчеркивающей ее импульсивную

природу. Мэндел (1960), подвергший факторному анализу результаты весьма

многочисленных непосредственных наблюдений агрессивных поступков

школьников, обнаружил 2 фактора, из которых наиболее важным является

желание господствовать, что приближается к точке зрения Пьерона (1959),

объединявшего агрессивность и склонность к господству.

Тот факт, что у разных индивидов агрессивная реакция на фрустрацию

бывает выражена в различной степени, вызвал к жизни понятие

сопротивляемости фрустрации. Эта черта, особенно часто изучавшаяся с

помощью теста на фрустрацию, предложенного Розенцвейгом (1954), как

правило, интерпретируется в плане психологии «Я», поскольку, видимо,

существуют индивидуальные различия в отношении стойкости к стрессу вообще;

возможно также, что эта черта имеет физиологическое происхождение.

Вдохновленное Левином исследование Хоппе эффекта успеха и неуспеха

деятельности привело к возникновению поня тия «уровень притязаний».

В то время как в начале развития характерологии на первое плане, как

это явствует из книги Олпорта (1937), являющейся в известном смысле

поворотным пунктом в эволюции этой дисциплины, были такие черты поведения,

как честность, стремление к порядку или господству, инициативность и прочие

установки, те черты, несколько примеров которых мы только что привели,

имеют иную направленность. Они уже не являются больше качествами поведения,

понимаемого как последовательность поступков, а становятся качествами

психического процесса. Таким образом, мы имеем право говорить о прогрессе

знаний, хотя нам еще не удается обнаружить явные связи меж ду этими

качествами и поведением.

Для того, чтобы лучше понть, чтоже из себя представляет черта

личности, давайте рассмотрим черту на примере эмоциональности.

Эмоции и эмоциональность

Эмоции—особый класс субъективных психологических состояний, отражающих

в форме непосредственных переживаний приятного или неприятного, процесс и

результаты практической деятельности, направленной на удовлетворение

актуальных потребностей. Поскольку все то, что делает человек, в конечном

счете служит цели удовлетворения его разнообразных потребностей, постольку

любые проявления активности человека сопровождают- ся эмоциональными

переживаниями.

«Эмоции,—'писал А, Н. Леонтьев,—выполняют роль внутренних сигналов.

Они являются внутренними в том смысле, что сами, ., не несут информацию о

внешних объектах, об их связях и отношениях, о тех объективных ситуациях, в

которых протекает деятельность субъекта.

Эмоции—одни из наиболее древних по происхождению психических состояний

и процессов. Жизнь без эмоций была бы так же невозможна, как и без

ощущений. Эмоции, утверждал Н. Дарвин, возникли в процессе эволюции как

средство, при помощи которого живые существа устанавливают значимость тех

или иных условии для удовлетворения актуальных для них потребностей, итак,

Эмоциональность как черта личности

Эмоциональность характеризуется чувствительностью к эмоциогенньш ситуациям.

В принципе она может быть слабой или сильной, но об эмоциональности обычно

говорят, имея в виду людей с более сильными и более частыми эмоциональными

реакциями, чем это в среднем свойственно человеку. Эмоциональность

употребляется как синоним гиперэмоциональиости.

Великие авторы прошлого, еще до научного исследования этого вопроса,

пытались выявить на основе наблюдений главные черты человеческой личности

и, как правило, считали одной из таких черт эмоциональность.

Уже Гиппократ особо выделял холерический темперамент среди четырех основных

темпераментов. В новое время Рибо (1895) отличал сензитивных от активных и

апатичных. Малапер ( 1897) считал эмоциональных особым типом категории

чувствительности, к которой он относил также апатичных, сензитивных и

страстных. Дельма и Болл (1922) рассматривали эмоциональность как один из

пяти основных факторов личности. Бюрлу (1942) отличал возбудимый тип от

флегматичного и депрессивного.

Однако, как я уже говорил, лишь Хейманс и Вирсма (1908 и 1909) в работе,

основанной на большом анкетном материале, выделили три главных фактора

личности: эмоциональность, активность и реактивность. Определение

эмоциональности дается в 9-ом пункте их вопросника: «Эмоционален (принимает

ли пустяки близко к сердцу; восторгается или плачет по незначительному

поводу) или неэмоционален (менее чувствителен, чем другие; хладно- кровен»)

Гоше и Ламбер (1959) проанализировали вопросник Г. Бер- же, составленный на

основе исследования Хейманса и Вирсмы. Основываясь на матрице

интеркорреляций для 9 вопросов, касающихся эмоциональности, они нашли лишь

один общий фактор; наиболее насыщенным этим фактором был первый вопрос.

Однако работа Гоше и Ламбера показала также, что три основных свойства:

эмоциональность, активность и вторичность, выявленные вопросником Г. Берже,

не являются независимыми. Эмоциональность и вторичность независимы, однако

между эмоциональностью и активностью существует отрицательная связь. Однако

эти результаты были .получены при применении достаточно неопределенного

вопросника, в которое вопросы в значительной мере перекрывали друг друга и

в котором были недостаточно дифференцированы понятия эффективности и эмо-

циональности.

Компоненты эмоциональности

Мы уже говорили о трудностях измерения эмоциональных реакций. Тем не менее

некоторые авторы подвергли результаты широких исследований факторному

анализу.

Фримен и Катцов (1942) получили 30 показателей в нескольких травмирующих

ситуациях. 10 из них представляют собой измерения физиологической

активности (увеличение проводимости кожи (КГР) и продолжительность

возвращения к состоянию покоя), 11 являются измерениями мышечной активности

(испытуемого помещали па пневматический матрац, что позволяло

регистрировать его движения) и 9 — оценки, основанные на вопросниках

(невротизм, тревожность, самоконтроль, висцеральные нарушения).

С помощью факторного анализа, проведенного лишь для 24 испытуемых и

основанного на ранговых корреляциях, удалось выделить 3 фактора. Первый,

названный «эмоциональный контроль», соответствует быстрому возвращению к

состоянию покоя и незначительному увеличению двигательной активности во

время опытов. Второй, обозначенный как «arousal», или возбудимость, имеет

сильную корреляцию с 4 измерениями увеличения проводимости кожи в

эмоциогенных ситуациях. Наконец, третий фактор соответствует ответам на

вопросник и может быть обозначен как «самооценка эмоциональности».

Берт (1950), первые работы которого по этой проблеме от- носятся к 1915 г.,

основывался преимущественно на результатах интервью, длительных наблюдений

и наблюдений а стан- дартных ситуациях. Применяя свой собственный метод

факторного анализа, он неоднократно обнаруживал:

а) общий фактор эмоциональности, составляющий 40 или 50% общей дисперсии;

б) биполярный фактор, подразделяющий эмоциональные реакции в соответствии с

делением на стеников—астеников, или экстравертов—интровертов, или

агрессивных—заторможенных. Этот фактор составляет около 13% дисперсии;

в) второй — менее значимый — биполярный фактор, отличающий эйфорические

реакции от дисфорических.

Общий фактор имеет больший вес у детей, чем у взрослых. Первый биполярный

фактор достаточно хорошо коррелирует с противопоставлением, которое

проводит Шелдон (1951) между выражением эмоций у висцеротоников и

церебротоников. Упервых эмоции носят непосредственный и мало контролируемый

характер, тогда как вторые «сдержанны» и не поддаются своим эмоциям, это

люди с «каменным сердцем».

Кеттел (1956), сопоставив многочисленные факторные анализы личности,

установил, что некоторые факторы являются сходными, и среди них фактор С.

Этот фактор С он снова обна- ружил прежде всего в анализах, основанных на

оценках поведения в реальных ситуациях.

Речь идет о биполярном противопоставлении аффективно устойчивого характера

общей невротической эмоциональности. Ниже приводятся их основные признаки.

С+

Аффективно устойчивый

Не проявляющий невротических симитомов

Не проявляющий ипохондрических черт

Устойчивый, владеет собой

Спокойный, терпеливый и т. д.

Неудовлетворенный, эмоциональный Проявляющий различные мезротические

симптомы Ипохондрический, часто жалуется

Неустойчивый

Возбудимый, нетерпеливый и т. д.

Фактор С обнаруживается также при анализе ответов на вопросники, ему

соответствуют склонность к интроспекции, аффективная устойчивость и

зрелость в противоположность общей эмоциональности. Вот несколько вопросов,

отобранных с этой точки зрения:

Огорчают ли вас больше, чем они того заслуживают, отсутствие хоро- ших

манер у других или их безнравственные поступки?

Часто ли вы испытываете тревогу и напряженность по незначитель- ному

поводу?

Стремитесь ли вы придерживаться в разговоре какой-либо одной темы и трудно

ли вам следить за мыслью людей, которые перескакивают с одной темы на

другую? (Ответ «да» соответствует устойчивости.)

Сильно ли волнуют вас ситуации, связанные с эмоциональными пережи- ваниями,

и стараетесь ли вы избегать их? (Ответ «нет» соответствует устой- чивости.)

Хотя сходный фактор обнаруживается, следовательно, как при объективных

наблюдениях, так и при ответах на вопросник, отражающих самооценку

испытуемого, Кэттел замечает, что корреляция между этими двумя типами

данных невелика, и он считает, что еще не найдены правильные вопросы,

которые выявляли бы этот фактор аффективной устойчивости. Можно так-же

думать, что между поведением испытуемого и оценкой им своего поведения

наблюдается некоторое расхождение.

Таким образом, авторы этих работ единодушны в одном: существует

совокупность связанных друг с другом поведенческих реакций, которые

соответствуют чувствительности субъекта к событию, тому, что Мунье (1946)

предложил назвать по аналогии со свойствами живой материи психической

раздражимостью.

Эмоциональные конституции

Является ли эмоциональность конституциональной или она представляет собой

результат одного или нескольких эмоциональных потрясений? Впервые об

эмоциональной конституции говорил Дюпре (1925). Исходя из

психопатологических наблюдении, он считал, что она характеризуется

«определенным нарушением равновесия нервной системы, сопровождающимся

диффузным повышением чувствительности и недостаточностью двигательного

торможения, как непроизвольного, так и произвольного, вследствие чего

реакции организма становятся настолько более сильными, генерализованными и

длительными, что он оказывается неспособным адаптироваться к неожиданным

обстоятельствам, непредвиденным ситуациям и новой среде».

Действительно ли это конституция, то есть совокупность наследственных

соматических данных? Дюпре, Дельма и Болл пришли к этому выводу,

основываясь на клинических наблюдениях. Экспериментальные исследования на

человеке сложны, тем более что измерение эмоциональности весьма трудно и

последняя изменяется с возрастом. Чтобы провести решающие исследования,

необходимо изучить в одинаковом возрасте, то есть с разрывом в 20 или 30

лет, родителей и детей в идентичных условиях аналогичными методами.

Леси (1956) предпринял такое исследование и нашел корреляции между

нейровегетативными реакциями матерей и детей.

То, что трудно сделать на человеке, осуществлено на животных. Холл (1941)

провел важный эксперимент, используя свой тест на эмоциональность. Он часто

наблюдал, что у крыс, помещенных в травмирующие ситуации, учащается

мочеиспускание и дефекация. Тогда Холл решил поместить крыс в эмоциогенную

ситуацию, например в центр ярко освещенного поля. Если мочеиспускание и

дефекация являются признаками эмоциональности, то они должны исчезнуть по

мере повторения опыта, и тем быстрее, чем менее эмоционально животное. Холл

установил, что этот критерий хорошо коррелировал с отказом от пищи, который

также рассматривался как явный признак эмоциональности. Он обнаружил также

высокие корреляции, применив этот критерий в различных эмоциогенных

ситуациях.

Дюпре считал, что такая конституция может быть приобретенной. Холл изучал

вопрос о наследственности эмоциональности. Он отобрал из исходной группы

эмоциональных крыс (у которых продолжалось усиленное мочеиспускание и

дефекация в течение нескольких дней в тестовой ситуации) и неэмоциональных.

Скрещивая их внутри групп, он получил следующие результаты по 8 поколениям

(цифры указывают число дней, в течение которых у крыс наблюдалось

мочеиспускание и дефекация в ходе 12 опытов).

Эмоциональные

3,07

4,72

3,92

4,69

4,96

6,87

7.82

8,37

Неэмоциональные

0,46

1,94

1,02

1,40

0,41

0,51

0,17

1,07

Генерация

Таким образом, эмоциональность в группе неэмоциональных животных остается

почти неизменной, а в группе эмоциональных возрастает.

Роль наследственности подтвердили также и другие исследования.

Йекел и Родес (1941) изучали анатомические различия между двумя группами

крыс и установили, что у эмоциональных животных по сравнению с

неэмоциональными были увеличены надпочечники, щитовидная железа и гипофиз.

Павлов и его школа подошли к этой проблеме несколько иначе. Павлов

считал, что существуют два противоположных нервных процесса: возбуждение и

торможение, равновесие которых определяет два типа темперамента. Наряду с

этим он различает два других типа: слабый, с преобладанием торможе- ния, п

сильный, с преобладанием возбуждения. Возбудимый тип с недостатком

контроля, который Павлов сближает с холериком по классификации Гиппократа,

и является эмоциональным. Павлов (1951) считает, что эти различия между

животными или людьми зависят от самого типа нервной системы, а также от тех

влияний, которым подвергался индивид с момента рождения.

Красногорский (1958) обнаружил павловские типы у детей, в частности

сильный тип легко возбудимых детей с недостаточным самоконтролем.

Физиологически этот тип характеризуется преобладанием подкорки над корой.

Итак, очевидно, твердо установлено, что существуют физиологические

конституции, предрасполагающие к эмоциональности. Во всяком случае

исследование физиологических компонентов будет каждый раз осложняться

интерпретацией наличной ситуации и прошлого опыта индивида.

Приобретенная эмоциональность

Возбуждение, усиливающееся в трудных ситуациях, может зависеть от одного

или нескольких предшествующих переживаний, которые в той или иной мере

способствуют повышению восприимчивости субъекта.

Эти переживания, разумеется, легче возникают у субъектов с эмоциональной

конституцией, однако это условие, по-видимо- му, не является необходимым.

Безотносительно к собственно эмоциональной конституции было доказано, что

недостаточно хорошее здоровье приводит к усилению эмоциональных реакций.

Так, Стрэттон (1929), сопоставив медицинские .карты 1000 студентов и их

ответы на вопросник о частоте страха и гнева, сделал следующие выводы.

1. Лица, которые перенесли когда-либо тяжелое заболевание, сильнее

реагируют на ситуации, вызывающие гнев (а так- же страх), чем те, которые

всегда обладали хорошим здоровьем.

2. Среди больных лица, имевшие несколько заболеваний, сильнее реагируют

на ситуации, которые могут вызвать страх (а также гнев).

3. Большое значение имеет возраст, в котором индивиды перенесли болезнь.

Страх связан преимущественно с заболева- ниями, перенесенными от 11 до 15

лет, а гнев — с заболеваниями в младшем возрасте, то есть до 6 лет.

Очевидно, возникает вопрос, можно ли объяснить эти результаты лишь

перенесенными заболеваниями? Ведь лица, которые чаще болели, имеют слабое

здоровье, а это, возможно, способствует эмоциональности. Однако болезнь как

психологическое переживание может, несомненно, оказывать свое специфическое

воздействие.

Некоторые эмоциональные реакции носят условный характер. Если образование

условных связей оказывает длительное влияние, можно сказать, что оно

является источником эмоциональности.

Холл и Уайтмен (1951) провели следующий эксперимент на двух группах крыс,

выращенных в одинаковых условиях. Однако крысы экспериментальной группы в

течение первой недели своего существования подвергались воздействию очень

громкого и резкого звука. В период зрелости обе группы были обследованы по

тесту Холла (количество дней, после которых прекра- щается мочеиспускание и

дефекация в эмоциогенных ситуациях). Авторы установили, что

экспериментальная группа проявляла эмоциональные реакции в течение более

длительного времени по сравнению с контрольной.

Лидделлу (1956) удалось выработать у барана (и козы) состояния

эмоциональности, которые автор рассматривает как длительные

экспериментальные неврозы. К ноге барана прикреплялись электроды. За 10 сек

до удара электрического тока подавался предупредительный сигнал. Если эту

последовательность сигнал — удар повторять каждые 5 мин, то спустя

некоторое время спокойное состояние животного в промежутке между сигналами

сменяется возбуждением, частота пульса и дыхания становятся нерегулярными,

и оно бурно реагирует на каждый электрический удар. Самое примечательное

состоит в том, что животное проявляет тревожность и вне лаборатории; днем и

ночью, на пастбище и в стойле. Оно убегает при приближении к нему, не спит

ночью, оставаясь бдительным, при малейшем шуме у него учащается пульс. Эти

эффекты являются весьма длительными. Лидделл констатировал их проявление

спустя несколько лет после эксперимента. Интересно, что если электрические

удары не предваряются сигналами, то эти феномены не развиваются.

Подобные факты, представляющие трудность при их экспериментальном

изучении, проявляются также и у человека. В ходе последних мировых войн

приходилось отправлять в тыл солдат, подвергшихся сильным и неоднократным

бомбардировкам1, так как при слабом шуме у них наступало шоковое состояние.

Эмоциональные потрясения имеют более или менее генерализованный эффект, а

эмоциональность может носить избирательный характер. Фобии — это

избирательные формы страха (клаустрофобия, нозофобия, эритрофобия и т. д.),

которые чаще всего являются последствиями эмоциональных шоков (Lacroze,

1937). Комплекс, по Юнгу, соответствует системе чувств и установок,

недостаточно сынтегрированных в личности. Как правило, он порождается

конфликтом и проявляется в бурных реакциях, часто амбивалентных по

отношению к некоторым ситуациям или стимуляциям. Классическим примером

такого комплекса является комплекс неполноценности Адлера. Источником

весьма многочисленных эмоциональных реакций является тревожность пли

чувство неизбежной и неопределенной опасности в сочетании с неуверенностью

в себе. Тревожные субъекты, каково бы ни было происхождение их тревоги,

являются эмоциональными. Так, Мальмо (1950) показал, что у них в условиях

болевой ситуации (тепловой стимул, приложенный ко лбу) наблюдается усиление

тремора конечностей н головы, напряжения мышц шеи, нерегулярности дыхания

по сравнению с испытуемыми контрольной группы в той же ситуации.

Одним словом, у эмоциональных субъектов независимо от того, обусловлена

ли их эмоциональность конституцией или трудными экспериментальными

условиями, отмечается высокая энергетическая мобилизация, с трудом

поддающаяся контролю и порождающая часто эмоциональные реакции, тогда как у

субъектов неэмоциональных или менее эмоциональных наблюда- ются лишь

приспособительные реакции.

Эмоциональная зрелость

При прочих равных условиях ребенок более эмоционален,. чем взрослый.

Разумеется, эмоции ребенка с возрастом все больше дифференцируются. Он

становится восприимчив к новым ситуациям у него развиваются новые мотивы,

особенно после полового соз ревания. Однако наиболее важным с точки зрения

обсуждаемых в этой главе проблем является уменьшение абсолютной частоты

эмоций. И в этом нет ничего удивительного. Зрелость характеризуется главным

образом развитием самоконтроля и усвоением реакций, адекватных различным

ситуациям, с кото- рыми мы сталкиваемся. Ребенок безоружен перед полным

неожиданностей физическим миром и перед сложными социальными ситуациями, в

которых он может оказаться. Взрослый предвидит ситуации, с которыми он

может столкнуться, способен адаптировать к ним свои реакции в гораздо

большей мере,. чем ребенок. С другой стороны, даже если он не всегда может

избежать эмоций, он способен по крайней мере затормозить двигательные

реакции и крики, что зависит от волевого контроля.

Если такое представление является правильным в своих основных чертах, то

остается еще сказать, что, как отмечал Джерсилд (1952), наши знания в этой

области являются еще весьма неполными и что лишь кропотливые продольные

исследования позволят создать точную картину генетического развития эмоций.

На основе эмоциональности как черты личности можно сделать вывод, что

черта личности – достаточно серъезное образование, которое может в какой-то

мере передаваться по наследству. В свете этого, следует вывод, что черты

личности далеко не так просты и неважны, как могло показаться и достойны

пристального и интенсивного изучения

Список использованной литературы:

1. М.В. Гамезо, И.А.Домашенко «Атлас по психологии», Москва,

«Просвещение», 1986

2. Поль Фресс, Жан Пиаже «Экспериментальная психология», Москва,

«Прогресс», 1975

3. "Методы сбора информации в социологических исследованиях"

1, 2 т. Ред. В.В.Дюрягин, Москва "Наука", 1990

4. Р.С.Немов «Психология» , Москва, «Просвещение», 1990

Рефераты

Экспериментальная психология

Экспериментальная психология