Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики

Экзистенциальный анализ. История, теория и методология практики

Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова

факультет психологии

На правах рукописи

Летуновский Вячеслав Владимирович

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ. ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ПРАКТИКИ.

Диссертация

на соискание ученой степени

кандидата психологических наук

Научный руководитель:

доктор психологических наук,

проф. Леонтьев Д.А.

Москва 2001

|ВВЕДЕНИЕ |4 |

|Методология исследования |10 |

|1. Исторические корни – экзистенциальная философия и |12 |

|феноменологическая психология. | |

|1. Феноменологическая психология Эдмунда Гуссерля. Априорные |12 |

|структуры психического опыта. Концепция Жизненного мира | |

|2. Карл Ясперс. Феноменологическая психопатология |15 |

|3. Герменевтическая феноменология Мартина Хайдеггера. Метод |22 |

|Dasein аналитики. Смысл и подлинность бытия. | |

|4. «Манифест» экзистенциального психоанализа Жана Поля Сартра. |34 |

|Концепция первоначального выбора миропроекта. | |

| | |

|Экзистенциальный анализ Людвига Бинсвангера. |38 |

|2.1. От феноменологической психопатологии к герменевтике Dasein |39 |

|анализа. | |

|2.2. Экзистенциально-априорные структуры |40 |

|2.3. Экзистенциальный анализ как метод научного исследования |46 |

|2.4. Экзистенциальный анализ и психоанализ |52 |

|2.5. Бинсвангер и Хайдеггер. Любовь и Забота. |55 |

|2.6. Экзистенциальный анализ и психотерапия |58 |

|2.7. Ученики и последователи |67 |

| | |

|3. Dasein анализ Медарда Босса |74 |

|3.1. Верный ученик Хайдеггера |76 |

|3.2. Теоретическая концепция Медарда Босса |77 |

|3.2.1. Базовые экзистенциалы |85 |

|3.3. Психиатр открывает Индию. |106 |

|3.4. Daseins анализ и психоанализ |108 |

|3.5. Daseins анализ и психотерапия |111 |

|3.6. Медард Босс и Людвиг Бинсвангер |123 |

| | |

|3.7. Современное состояние Dasein анализа. |126 |

| | |

|4. Экзистенциальный анализ Виктора Франкла. |134 |

|4.1. Экзистенциальный анализ |137 |

|4.2. Психолог в концлагере |151 |

|4.3. Теоретические основания логотерапии |154 |

|4.4. Логотерапия на практике |169 |

| | |

|5.Экзистенциальный анализ Альфрида Лэнгле. |176 |

|5.1. Лэнгле и Франкл. |176 |

|5.2. Учение о духовно-экзистенциальной мотивации. |179 |

|5.3. Экзистенциальный анализ на практике |182 |

|6. Экзистенциально-инициальная терапия Калфрида Дюркхайма |187 |

|6.1. Суть |188 |

|6.2. Формы «Я» |191 |

|6.3. Прозрачность |196 |

|6.4.Телесность |199 |

|6.5. Психотерапия |201 |

| | |

|7. Заключение: что же такое экзистенциальный анализ. |210 |

|7.1. Методология |210 |

|7.2. История |216 |

|7.2. Практика |221 |

|ЗАКЛЮЧЕНИЕ |230 |

Тема: Экзистенциальный анализ. История,

теория и методология практики.

Пока мы не вникнем мыслью в то, что

есть, мы никогда не сможем принадлежать

тому, что будет.

Мартин

Хайдеггер

ВВЕДЕНИЕ

В последние годы уходящего века, а вместе с ним и тысячелетия

психология как наука переживает кризис. Кризис, который распространяется,

в том числе и на ее методологические основания. Это выражается в спорах о

предмете психологии, а также в размывании ее границ как науки. Уже далеко

не очевидны казавшиеся ранее незыблемыми бинарные оппозиции: «житейская

психология – научная психология», «академическая психология – прикладная

психология», «глубинная психология – вершинная психология» и др.

(Д.А.Леонтьев, 1999).

На Западе попытки поиска новых методологических оснований, находящихся

в оппозиции традиционному естественнонаучному подходу нашли свое выражение

в работах представителей гуманистической (Гордон Олпорт, Генри Мюррей,

Джордж Келли, Абрахам Маслоу, Карл Роджерс), экзистенциальной психологии

(Людвиг Бинсвангер, Медард Босс, Ролло Мэй, Ирвин Ялом, Томас Грининг,

Виктор Франкл, Джеймс Бьюджентал), а также трансперсональной психологии

(Кен Уилбер, Майкл Мерфи, Чарльз Тарт, Джон Лии, Торенс Макенна).

В нашей стране данное движение нашло свое выражение в возрождении

принадлежащей Л.С.Выготскому идеи неклассической психологии (Эльконин Б.Д.;

Асмолов А.Г.; Дорфман Л.Я.,), органической психологии (Зинченко В.П.),

иконической психологии (Генисаретский О.И.), в попытках возрождения

христианской психологии (Флоренская Т.А., Ничипоров Б.В.), а также

гуманитарной парадигмы в психологии (Братусь Б.С., Буякас Т.М., Василюк

Ф.Е., Воробьева Л.И., Розин В.М., Пузырей А.А.). Активно возрождается и

экзистенциально-ориентированные подходы (Леонтьев Д.А., Знаков В.В.,

Дорфман Л.Я, Лаврухин В.А., Никифоров О.В.) о чем свидетельствует

организация и проведение в конце марта 2001 года Первой Всероссийской

Научно-практической Конференции по Экзистенциальной Психологии.

Если под классической психологией понимать традиционную академическую,

ориентированную на естественнонаучный идеал знания науку, то все

перечисленные выше направления можно назвать неклассическими. Можно также

обозначить общий вектор движения от классической психологии к

неклассической: от изучения человека в качестве изолированного объекта к

осознанию неразрывной связи человека с миром, в котором протекает его

жизнедеятельность.

Попытки поиска новых методологических оснований заставляют пристальнее

всматриваться в прошлое. Первым отечественным психологом, заострившим свое

внимание на неразрывной связи человека с миром был С.Л.Рубинштейн

(Рубинштейн, 1976), пристальный интерес к этой теме также испытывал

М.М.Бахтин (Бахтин, 1979). Оба мыслителя в движении своей мысли двигались

от антропологического ракурса рассмотрения в онтологический, т.е. от

человека к бытию. В Европе тема неразрывной связи человека с бытием активно

развивалась в 20-х— 30-х годах в философских работах Г.Марселя (Марсель,

1995) и М.Хайдеггера (Хайдеггер, 1993), а применительно к психологической

практике Л.Бинсвангером и М.Боссом, и несколько позже Р.Лэнгом и

В.Франклом. В Америке эти идеи были подхвачены А.Маслоу, Р.Мэем и Ж.

Крейгом. Исследовательская составляющая психологической и

психотерапевтической практики этих авторов наиболее ярко отразилась в

концепции экзистенциального анализа. Стоит, однако, отметить, что

экзистенциальный анализ в большей степени явление европейское, нежели

американское. На американскую ветвь экзистенциальной психологии гораздо

большее влияние оказали такие авторы как С. Киркегор, Ж.П.Сартр, М.Мерло-

Понти.

Экзистенциальный анализ родился незадолго до Второй мировой войны, и

связан, прежде всего, с именами Людвига Бинсвангера и Медарда Босса,

швейцарских психиатров, начинавших свою практику с ортодоксального

психоанализа. Известно, что Л. Бинсвангера анализировал сам З.Фрейд,

дружеские отношения с которым Бинсвангер поддерживал вплоть до смерти

последнего. М.Босс также еще будучи студентом прошел 30-часовой анализ у

Фрейда, а затем учился у ведущих психоаналитиков своего времени (Э.Джонс,

К.Хорни, О.Фенихель), кроме того Босс в течение 10 лет посещал семинары

К.Г.Юнга.

Знакомство с фундаментальной онтологией М.Хайдеггера в значительной

мере изменило их научные взгляды и взгляды на психиатрическую и

психотерапевтическую практику. Сначала Л.Бинсвангер стал развивать

концепцию анализа экзистенциальных априорных структур или так называемого

«психиатрического Dasein анализа», а затем М.Босс, если можно так

выразиться, -«ортодоксальный Хадеггеровский Dasein анализ». У обоих было

достаточно много последователей и вскоре термины экзистенциальный анализ и

Dasein анализ стали использоваться как синонимы, не смотря на возражения

В.Франкла, изначально использовавшего название экзистенциальный анализ в

качестве альтернативного названия своей логотерапии.

Известно, что «Бытие и время» М.Хайдеггера оказало значительное

влияние на известного французского философа Ж.П.Сартра, который

провозгласил своего рода манифест экзистенциального психоанализа с

требованием выхода на настоящее несводимое «несводимость которого была бы

очевидна, а не выступала как постулат психолога». В своем «манифесте» Сартр

писал о том, что экзистенциальный анализ до сих пор «не нашел» своего

Фрейда. А Джекоб Нидлман, к примеру, считал, что нашел, и нашел именно в

лице Л.Бинсвангера. Сартр также пытался развивать свою достаточно

интересную версию экзистенциального анализа, которая была у него неразрывно

связана с литературным творчеством, его экзистенциальному анализу

«подверглись» такие широко известные фигуры как Стендаль, Жане, Бодлер и,

кстати, сам Фрейд.

Говоря об экзистенциальном анализе, также нельзя обойти вниманием

выдающегося немецкого философа и психолога Э.Гуссерля, давшего

теоретическое обоснование феноменологического метода исследования.

Известно, что М.Хайдеггер учился непосредственно у Гуссерля, работая у него

в течение некоторого времени ассистентом. М.Хайдеггер активно развивал и

разрабатывал тему последнего этапа в творчестве Э.Гуссерля – тему

очевидностей жизненного мира. Разработка этой темы по сути дела и легла в

основу его самой известной работы «Бытие и время» (1927). В этой работе

Хайдеггер подверг основательному пересмотру феноменологический метод

Гуссерля, разработав свой собственный феноменологический метод, а на его

базе метод экзистенциальной аналитики Dasein (Dasein аналитики). Метод

экзистенциальной аналитики Dasein явился основным толчком для разработки

метода экзистенциального анализа Л.Бинсвангера и М.Босса.

В самом общем виде мы можем говорить о том, что экзистенциальный

анализ занимается анализом способа существования человека в мире. В

результате процедуры экзистенциального анализа Ж.П.Сартра и Л.Бинсвангера

психолог пытается выйти к своего рода общей универсалии, структуре

описывающей условия существования индивидуального сущего как такового, во

всех его ракурсах рассмотрения: временных, пространственных, ментальных,

гностических и т.д. Именно в этой универсалии являющейся одновременно

смысловой матрицей, психотерапевт может найти источник смысла конкретных

симптомов психического расстройства. Эта универсалия есть целостное

трансцендентальное основание мира индивида. Версии экзистенциального

анализа М.Босса и В.Франкла имеют свою специфику, смысл которой, в общем

виде, состоит не в том, чтобы выйти к неким первоосновам, а скорее в том,

чтобы открыть человеку в процессе анализа путь к свободному и

ответственному (т.е. подлинному) существованию. Поэтому их концепции

невозможно рассматривать в отрыве психотерапевтической практики.

Экзистенциальный анализ продолжает свое существование и в настоящее

время. Прежде всего, это такие институты как «Английское общество

экзистенциального анализа», «Институт экзистенциального анализа и

логотерапии В.Франкла», «Швейцарское общество Dasein анализа» и «Dasein

аналитический Институт Психотерапии и Психосоматики».

Проблема заключается в том, что до сих пор не было проведено

последовательного и систематического исследования самого явления

экзистенциального анализа как такового. За исключением нескольких довольно

фрагментарных попыток, например, Эугена Канна (Kahn, 1962), Ван Дьюссена

Van Dusen, 1962), а также Джозефа Ричлака (Rychlak, 1981) системного

изложения материала, претендующего на сравнительный анализ различных версий

экзистенциального анализа, обнаружить не удается. Данный факт приводит к

путанице теоретического и методологического характера. В настоящее время

очень разные подходы обозначаются одним и тем же термином экзистенциального

анализа. Осутствие системных разработок данной темы обуславливает не только

необходимость, но и новизну данного исследования. Поэтому основную задачу

предстоящего исследования автор как раз и видит в последовательном и

систематическом исследовании различных версий экзистенциального анализа с

точки зрения истории их развития, основных теоретических положений и

методологических основ практики. Данная задача обуславливает тему

предстоящего исследования – «Экзистенциальный анализ. История, теория и

методология практики».

Объектом диссертационного исследования выступают подходы и школы,

обозначающие себя как варианты экзистенциального анализа или бытийного

(Dasein) анализа. Речь идет о европейской ветви экзистенциальной

психологии, вытекающей из философии Э.Гуссерля и М.Хайдеггера и

представленной концепциями Л.Бинсвангера, М.Босса, В.Франкла, А.Лэнгле и

перекликающимися с ними взглядами К. Дюркхайма. За пределами настоящего

исследования остаются другие подходы в русле экзистенциальной психологии и

психиатрии, опирающиеся преимущественно на другие философские идеи и не

использующие понятие экзистенциального анализа для самообозначения.

За рубежом, хотя и не проводилось целостного исследования

экзистенциального анализа как отдельного явления, работы по исследованию

его основных версий представлены достаточно широко. В России же

экзистенциальный анализ как метод практически неизвестен. За исключением

работ В.Франкла и перевода (с английского перевода) книги Л.Бинсвангера

«Бытие-в-мире», работы основоположников экзистенциального анализа не

переводились. В нашей стране очень мало научных работ по осмыслению этого

метода. Единственной попыткой целостного осмысления экзистенциального

анализа как отдельного феномена являются работы А.М.Руткевича (Руткевич,

1985а, 1985б) написанные им в духе воинствующего марксизма и потому далеко

не беспристрастные. А поскольку экзистенциальная психология и психотерапия

в России постепенно завоевывают все большую популярность, информационный

вакуум порождает многочисленные спекуляции. Диссертационная работа автора,

которая должна познакомить отечественных психологов с экзистенциальным

анализом, его историческими корнями, особенностями методологии и

современным состоянием, должна в какой-мере этот вакуум восполнить.

Таким образом, цель диссертационной работы – высветить и раскрыть

экзистенциальный анализ как целостное явление в психологии во всем

богатстве его вертикальных (хронологических) и горизонтальных (разнообразие

и специфика направлений) связей.

Достижение данной цели автору видится в выполнении двух центральных

задач:

1. Последовательный анализ каждой из рассматриваемых версий

экзистенциального анализа, а именно:

. Экзистенциального анализа Л.Бинсвангера,

. Dasein анализа М.Босса,

. Экзистенциального анализа В.Франкла,

. Экзистенциального анализа А.Лэнгле

. Идеологически близкой М.Боссу и В.Франклу экзистенциально-

инициальной терапии К.Дюркхайма.

2. Сравнительный анализ всех изложенных версий, выделение инвариантов.

Актуальность темы диссертационной работы, однако, не ограничивается

одной лишь просветительской функцией. Ценность экзистенциального анализа

(ЭА) можно рассматривать в трояком смысле: во-первых, метод ЭА может быть

полезен в ходе исследования базовых конституирующих структур той или иной

теоретической концепции, что особенно актуально в ходе кризиса, который

переживает отечественная психологическая наука в настоящее время. Во-

вторых, на взгляд автора, использование ЭА может быть перспективно для

исследования акцентуированных состояний человеческой психики, а также таких

реальностей человеческой жизни как здоровье и болезнь в целом. В-третьих,

экзистенциальный анализ является одним из важнейших инструментов в работе

экзистенциально-ориентированных психотерапевтов. При этом речь идет об

анализе жизненного мира и способа существования конкретного человека в

мире. В настоящее время ощущается явная нехватка литературы

методологического и методического характера по экзистенциальной

психотерапии и, особенно, по экзистенциальному анализу. Дополнительно,

хотелось бы еще сказать о гуманной и экологичной идеологии большинства

версий экзистенциального анализа, что приобретает особую актуальность в наш

век манипуляционных технологий и техногенных катастроф.

Практическая значимость работы. Растущий в настоящее время интерес к

экзистенциально-оринтированным подходам связан с поиском методологических

оснований для психологической практики. При этом речь идет не только о

психотерапевтах, неудовлетворенных традиционным для этой сферы

концептуальным базисом (фрейдовский и юнгианский психоанализ,

гештальтпсихология и т.д.), но также о психологах, работающих в социальной

сфере, педагогах и воспитателях. Методология и технический инструментарий

экзистенциального анализа может быть полезен не только в работе психолога,

но и любого другого человека, связанного в своей работе с другими людьми.

Методология исследования

Основной метод работы, используемый автором в данном исследовании –

это феноменологическая герменевтика, предполагающая следование

феноменологической установке в процессе исследования, т.е. отказу от каких-

либо предварительных схем, догм и шаблонов структурирующих процесс

исследования. Следуя феноменологической установке, автор отказывается от

выдвижения предварительных гипотез как установок, заранее предопределяющих

результат исследования (либо положительный либо отрицательный).

В техническом плане автор опирается на феноменологический метод

К.Ясперса, описанный им в «Общей психопатологии» (К.Ясперс, 1997, с.55-81).

Согласно Ясперса, любое исследование различает, разделяет, делает своим

предметом особенное и отдельное и пытается найти в нем всеобщее. Познавая

особенное, мы не должны забывать о целом, в составе которого и благодаря

которому оно существует. На первом этапе производится «схватывание»

отдельных фактов, затем исследование взаимосвязей (понимание и объяснение)

и далее постижение целостностей.

Текст как объект интерпретации всегда находится на стыке между

пониманием и объяснением. Противоположность понимания и объяснения,

артикулированная Дильтеем (Дильтей, 1980), снимается в понятии

герменевтического круга, отражающего неразрывную связь и циклическую

взаимообусловленность процессов объяснения и понимания. Понимание

предполагает объяснение в той же мере, в которой объяснение развивает

понимание (Рикер, 1995а). Процесс истолкования может быть назван

герменевтическим, когда он удовлетворяет определенным требованиям. В данной

работе автор опирается на принципы герменевтического истолкования текста

теоретически разработанные и обоснованные Эмилио Бетти (Реале, Дарио,

1997):

1. Объект интерпретации – предмет человеческого духа, в нем изначально

присутствует опр. формирующая интенция. Смысл есть то, что обнаружимо в

открытии, а не то, что привносится извне.

2. Критерий когерентности герменевтического рассмотрения. Каждая мысль

находится в определенном отношении к целому. Части текста могут быть

поняты, только в свете целого, а текст – в континууме с его частями, в

уточнении деталей.

3. Критерий актуальности понимания. Интерпретатор никогда не может

избавиться от своей субъективности, он идет к пониманию объекта

отталкиваясь от собственного опыта, «транспонируя» объект в своем

собственном духовном горизонте.

4. Герменевтический консонанс. Необходимо наличие теоретической и моральной

предрасположенности автора и в тоже время смирение, отказ от собственных

предрассудков, богатство интересов и широта горизонта интерпретатора,

умение принять цели автора как свои собственные в самом непосредственном

смысле слова.

I. Исторические корни – экзистенциальная философия и феноменологическая

психология.

1. Феноменологическая психология Эдмунда Гуссерля. Априорные структуры

психического опыта. Концепция Жизненного мира

В начале двадцатого столетия Эдмунд Гуссерль выдвинул проект

дескриптивной описательной психологии, призванной служить как бы первым

уровнем философского исследования. Такого рода интроспективная психология,

которую не нужно путать с интроспективной психологией Вундта и Титченера,

должна была явиться фундаментом феноменологической философии (примерно

также как для кантовской тории разума служило основанием экспериментальное

естествознание). Такая психология требовала предположения некоей

имманентной области психического, параллельной физической реальности и

существующей по собственным законам.

Феноменологическая психология открывается нам в рефлексии,

тематизирующей способы данности предметов сознанию. В такой рефлексии

открывается интенциональность предметов сознания, – т.е. их сущностное

свойство быть сознанием о чем-то, явлением чего-то. Интенциональные

«факты» систематизируются и приводятся к первичным очевидностям. Такая

чистая и последовательная психология возможна не как опытная, а только как

априорная наука. Истину единства она достигает, превращаясь в

трансцендентальную феноменологию, переходящую к исследованию структур,

задающих возможный психический опыт.

Гуссерль употребляет термин интенциональность, который использовался

еще в схоластике, и был обоснован Францем Брентано, лекции которого

Гуссерль слушал в Вене в 1884-1886 году. В своей интенциональности сознание

не есть нечто такое, что сначала существует само по себе, а затем имеет

необходимость быть направленным и высвечивать что-то другое. Сама природа

сознания такова, что оно всегда имеет с чем-то дело. Тема глубинных

оснований взаимосвязи сознания и той предметности с которой она имеет дело

будет впоследствии систематически разработана Мартином Хайдеггером в его

основополагающем труде «Бытие и время» (1927г.)

В целях более адекватной эмпирической дескрипции Гуссерль обращается

к так называемому методу аподиктического усмотрения, способного достичь

«чистых всеобщностей, без всякого полагания при этом фактов; всеообщностей

соотнесенных с бесконечным объемом свободно мыслимых возможностей;

всеобщностей аподиктически предписывающих этим последним норму мыслимости в

качестве возможных фактов. раз появившись, такие чистые всеобщности… суть

самопонятности…» (Логос. 1992. №3. с.76).

Гуссерль говорит о процессе выявления аподиктических всеобщностей как

о выделении воображаемых вариаций на основе конкретного фактического

экземпляра. Эти вариации задают в совокупности горизонт видения. При работе

с этими вариациями обнаруживается их самосовпадение, что свидетельствует о

сохраняющемся инварианте – всеобщей сущностной форме. Этот инвариант

определяет абсолютно неустранимый формальный стиль – стиль региона – «вещь

вообще». Двигаясь дальше, можно обнаружить инвариантный стиль

феноменологической субъективности как стиль чистого Я и общности Я вообще,

жизни сознания вообще. Такой тип редукции эмпирического Гуссерль называет

эйдетической редукцией.

Благодаря эйдетической редукции феноменология становится

универсальной наукой, относящейся к непрерывному единому полю

феноменологического опыта. Основной темой этой науки является исследование

инвариантного формального стиля этого поля, его бесконечно богатого

структурного а priori чистой субъективности как индивидуальной

субъективности в пределах общей субъективности, а также а priori самой

интерсубъективности. В результате эйдетической редукции возникают априорные

понятия, выражающие сущностно необходимые стилевые формы, «с которыми

связано всякое мыслимое фактическое бытие Я и жизнь сознания. При этом

выстраиваются иерархические отношения подчиненности: априорные понятия

обладают «безусловной нормативной значимостью» для всей эмпирии,

принадлежащей соответствующему региону бытия.

Одно из центральных мест в феноменологической психологии Гуссерля

занимает понятие Я, которое в его системе можно выделить, по крайней мере,

в трех значениях. Прежде всего, различаются эмпирическое и

трансцендентальное Я. Первое дано нам во внутреннем психологическом опыте,

второе достигается посредством последовательной феноменологической

редукции, оставаясь, тем не менее, очевидным. Третье Я – это Я «Жизненного

Мира», предмета размышлений Гуссерля в поздний период его творчества.

Я Жизненного мира можно сопоставить с Я практического разума Канта.

Однако если для Канта сфера практического разума – это, прежде всего сфера

разума, то понятие Жизненного Мира уже по определению потенциально шире:

1. Жизненный Мир является сферой известного всем, непосредственно

очевидного. Это «круг уверенностей, к которому относятся с давно

сложившимся доверием и которые в человеческой жизни до всех

потребностей научного обоснования приняты в качестве безусловно

значимых и практически опробированны…» (Husserliana, Bd. VI, S. 441).

2. Жизненный Мир как бы является основой для всякого объективного

познания, он является пред-даным. Он есть предпосылка всякой

возможной практики. Он является до-научным, в том смысле, что он дан

до науки и продолжает в этом основопологающем значении существовать

и во время науки. Жизненный Мир изначален и первичен по отношению ко

всему возможному, в том числе научному познанию и опыту.

3. Жизненный Мир - не просто первичен в генетическом смысле. Гуссерль

видит задачу феноменологии, чтобы придать ценность изначальному праву

этих очевидностей, а именно – их высшую значимость, достоинство в

обосновании его познания по сравнению с ценностью объективно-

логических очевидностей.

Тематику Жизненного мира Гуссерля не стоит смешивать с тематикой

житейской психологии (Гиппенрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию. М.,

1998), поскольку в данном случае речь идет не о разграничении научного и

житейского (бытового) знания (житейская и научная психология), а скорее об

основаниях, благодаря которым любое знание (в том числе научное) вообще

возможно. Гуссерль в работах последнего периода своей жизни говорит о

забвении Жизненного Мира, т.е. оторванности теоретического знания от своих

витальных корней. Очевидна связь темы забвения Жизненного Мира Э. Гуссерля

с более поздними мыслями Мартина Хайдеггера о забвении Бытия и о

возможности знания «более строго, чем научное знание».

В это время внимание Гуссерля все больше занимает проблема смыслов

конституирующих человеческую жизнь, тема, которая впоследствии станет

центральной в творчестве Виктора Франкла. Гуссерль утверждает, что смыслы

имеют совершенно особый статус бытия, смыслы не существуют как предметы.

«Есть» конкретный предмет: стол, стул, карандаш, но каким образом есть

смысл? По мнению Гуссерля нельзя по отношению к смыслу говорить, что он

есть, он предпочитает говорить «смысл значит». Задачу своей философии в

этот период он как раз и видит в предельно радикальном вопрошании своих

оснований, к прояснению их подлинных истоков, тех фундаментальных смыслов,

которые не только конституируют жизнь сознания, но и вообще способствуют

тому, чтобы человек обрел возможность существования в этом мире.

2. Карл Ясперс. Феноменологическая психопатология и патографический анализ.

Непосредственно психологическая концепция Ясперса базируется на

понимающей психологии Дильтея и феноменологии Гуссерля. В исследовании

психической жизни своих пациентов Ясперс во главу угла ставит стремление к

постижению человека в его целостности, несмотря на то, что цель эта как

таковая недостижима, поскольку в человеке всегда присутствует нечто, в

принципе непостижимое научными методами. И здесь на помощь психологу может

придти «философское озарение». Однако Ясперс предостерегает от смешения

этих двух типов понимания. Введение в психологическую концепцию

терминологии экзистенциальной философии по Ясперсу неправомерно, поскольку

она выступает лишь ориентиром на пути к постижению обозначенной реальности,

в то время как концепты научной теории должны отражать нечто объективное и

рационально познаваемое. В любом случае ценность теории должна проверяться

практикой.

По выше указанным причинам Ясперс критически отнесся к концепции

экзистенциально анализа Бинсвангера и Босса, равным образом, как и к

онтологии Хайдеггера. В частности он критиковал Хайдеггера за то, что он

«предоставляет в его (читателя) распоряжение тотальную схему

«человеческого» – как если бы она представляла собой совокупность реального

знания о человеке» (Ясперс, 1997, с.926). По Ясперсу система Хайдеггера не

«способствует повышению или сохранению уровня «надежности» эмпирического

существования человека»[1]. С прагматической точки зрения он выше оценивает

концепцию Экзистенциального априори Бинсвангера, в тоже время, подвергая

критике само название «экзистенциальное». «Экзистенциальное» по Ясперсу не

может быть предметом научного исследования. Ибо суть экзистенции в

трансценденции: Человек всегда больше чем он есть здесь и сейчас в качестве

объекта исследования.

Мое возражение сводится к следующему: «экзистенциальное» как таковое

не может быть предметным; любая попытка помещения экзистенциального в

предметное философская ошибка. Я солидарен с Кунцем, когда он приветствует

«экзистенциально укорененное исследование природы человека», но в этом

случае он говорит о требованиях, предъявляемых к исследователю, а не о

методах и содержании самого исследования (Ясперс, 1997, с.927).

В «Общей психопатологии» Ясперс разработал и детально обосновал метод

сбора и анализа феноменологических данных. На первом этапе производится

«схватывание» отдельных фактов, затем исследование взаимосвязей (понимание

и объяснение) и далее постижение целостностей. Любое исследование

различает, разделяет, делает своим предметом особенное и отдельное и

пытается найти в нем всеобщее. Познавая особенное, мы не должны забывать о

целом, в составе которого и благодаря которому оно существует. Но целое

воплощается в предметном мире не непосредственно, а лишь через отдельное;

объективируется не сущность целого, а лишь его образ. Целое как таковое

всегда остается идеей. Ясперс выделяет такие эмпирические целостности как

конституция, природа болезни (нозология) однако не одна из них не может

претендовать на тождественность целостности «человеческого»:

Наука должна всегда руководствоваться идеей объединяющей целостности,

не соблазняясь надеждой на возможность непосредственного соприкосновения с

этой целостностью… В нашей исследовательской работе мы должны всегда иметь

в виду и помнить, что любой объект нашего анализа, есть не более чем

частный аспект, нечто – относительное, независимо от того, насколько

многогранным объект этот может показаться в своей эмпирической целостности

(Ясперс, 1997, с.58).

Личностный мир индивида

Еще одна эмпирическая целостность, которую рассматривает Ясперс - это

личностный мир индивида. Хотя в концепции самого Ясперса – это даже не

целостность, а конкретный эмпирический факт, трудно отрицать, что

личностный мир индивида обладает характером целостности. Конкретный мир

личности всегда развивается исторически (Ясперс, 1997; с.344). Он включен в

конкретную традицию и не может существовать вне контекста социальных и

общественных отношений. Поэтому любой анализ жизни человека в мире должен

иметь историческую и социальную природу. Объективно существующий мир

предоставляет человеку пространство, внутри которого он прокладывает свои

пути; это тот материал, из которого человек постоянно строит собственный

личностный мир.

«Личностный мир» как эмпирический факт – явление субъективное и

одновременно объективное. Общий психологический склад субъекта вырастает до

масштабов целого мира, который проявляет себя субъективно, в форме

эмоционального настроя, чувств, состояний Духа, и объективно в форме

мнений, содержательных элементов рассудка, идей и символических образов.

(Ясперс, 1997, с.344)

Ясперс задается вопросом, Когда именно личностный мир перестает быть

нормальным? Нормальный человеческий мир характеризуется объективными

человеческими связями, взаимностью, способностью объединить всех людей;

этот мир приносит удовлетворение, способствует приумножению ценностей и

поступательному развитию жизни. Мы можем считать личностный мир выходящим

за рамки нормы, если:

1) его генезис укоренен в событиях особого типа, которые могут быть

распознаны эмпирически, - например, в шизофреническом процессе (даже если

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16